Владимир Ераносян - Бойня

Как-то в единственный раз посланец полковника Дугина, офицер, которому авторитет военной разведки безгранично доверял, посчитал нецелесообразным выполнять приказ своего патрона. Офицер не стал ликвидировать приговоренного командиром к смерти не в меру амбициозного профессора и сдал светило психиатрии конкурирующей конторе. С тем, чтобы получить индульгенцию за прошлые и еще не свершившиеся свои деяния под началом Дугина.

– Ты чего пришел? – спросил Дугин вошедшего в пентхаус офицера. Тот обнял командира и сообщил, что явился не на доклад, а также о том, что все посты сняты и пришел он не один, хоть и не под конвоем.

– Поцелуем предаешь, как Иуда Христа? – сморщился сокрушенный предательством полковник.

– А я так разложил, что ты – Иуда. Ну уж точно не Христос! – сыграл на публику офицер. Зрители ухмыльнулись. Особенно старший по званию. Оперативники усадили Дугина в кресло, следственная группа приступила к протоколированию улик. Первой в пакетике оказалась «машинка Функеля», потом все сотовые телефоны Дугина, рация, схемы, планы города, оружие, бинокль, паспорта, их насчитали целых пять. Три российских с шенгенскими визами, один – украинский и, что вызвало вторую волну ухмылок, молдавский.

– Вот так встреча! – В этой главе эта фраза звучит вторично. Но не примите ее за дежавю, ибо высказана она была из уст полковника ФСБ в адрес отставного полковника ГРУ совсем с иной интонацией, преисполненной сарказма и иронии. – Стало быть, товарищ полковник, вы и есть мозговой центр переворота. Светит вам пожизненное за подготовку мятежа и организацию путча, а еще за разжигание всех видов розни… И за неудавшееся покушение на главного энергетика страны, его тоже на вас повесим.

– Мученика из меня хотите сделать? – ровно дышал Дугин. – Ничего нет у вас на меня. Мало ли кто документы эти подделал. Уж точно не я. А в помещение это меня силой привели и заперли. Отпечатки мои только на бинокле. Только он мне и принадлежит, это признаю.

– Может, и адвоката уже завели?

– Обязательно, того же самого, что защищал в суде интересы отстраненного недавно губернатора.

– А вот это разбитое устройство, оно тоже не ваше?

– А что это?

– Думаю, это ваша мышеловка, вернее, крысоловка. Профессор Функель нам много чего про нее рассказал.

Полковник с презрением глянул на бывшего соратника. Значит, предали его гораздо раньше и Функель жив.

– Профессор Функель? А, это тот одержимый гений, который курам на смех придумал крысиную теорию! О том, как из человека сделать крысу. Покажите же скорее вашего крысочеловека! Где он?! – Дугин оценил по реакции своих визави, что Максима им взять не удалось. А значит, показания Функеля легко выдать за бред сумасшедшего. – Скорее крыса встанет на задние лапки, причем усилиями не шизофреника, а дрессировщика из театра Терезы Дуровой. Адресок дать? Это на Олимпийском…

– Адреса и явки мы знаем, – воспринял шутку фээсбэшник.

– А раз вы все знаете, то догадываетесь, наверное, о том, что если б я хотел разобраться с главным энергетиком страны, который не вырабатывает энергию, а сосет ее из моего народа, то сделал бы это быстро, красиво и результативно. Или вы сомневаетесь?

– Не сомневаемся.

– Так вот, я его не заказывал. В чем вы убедитесь, когда я буду препровожден в Лефортово. Его ликвидируют в мое отсутствие на воле. Что докажет мою невиновность в причастности к покушению на столь уважаемого топ-менеджера, зарплата которого сопоставима с бюджетом страны.

– Ваши политические взгляды можете отразить в своих мемуарах. В тюрьме будет время на литературное творчество. Вам это время обязательно предоставят.

– Тюрьма? О, это место сделает меня неуязвимым. Для политика тюрьма есть трамплин триумфа.

– Вы теперь в политики записались?

– Армия – инструмент политики.

– Армия сегодня доказала свою преданность руководству страны. Дайте ему его бинокль. – Один из оперативников выполнил распоряжение старшего группы.

Дугин подошел к окну и посмотрел в сторону Поклонки. Туда вошли танки. И они стреляли. Правда, не по толпе, а вверх. Но явно боевыми снарядами с дистанционными взрывателями.

– О, карающий град воздушных разрывов! Неужто осколочно-фугасные снаряды? Или фейерверк?

Ему не ответили. Зато он увидел, как со стелы падает Ника – богиня Победы, с девальвированной молодой порослью, той, что осмелилась растоптать память. В 25-тонную Нику, которую городские власти столько лет результативно защищали от сильных ветров, случайно попал снаряд, не успевший долететь до запрограммированной дистанции подрыва. Дочь титана с грохотом рухнула со стометровой высоты вместе со своими амурами. Она задела немногих, но летально, один из бесчинствующих, кавказец, был расплюснут позолоченным лавровым венком, другой, славянской внешности, – дудкой крылатого амура. Полплощади накрыло густой пеленой пыли и дыма…