Сергей Зверев - Пираты государственной безопасности

Уцепившись за ручку, упираемся ногами в стену и тянем изо всех сил. Тянем, пока проклятый люк не сдается.

Вначале в недрах замка что-то глухо щелкает, люк резко сдвигается в нашу сторону на пару сантиметров, а потом послушно и плавно приоткрывает круглое жерло проема.

Ну, слава богу!

Внутри темнота и… та же морская вода. Странно. Твиндек же, по словам Баталова, должен быть герметичным! Впрочем, взрывами запросто могло повести силовые наборы стен или повредить сварные швы.

Ладно, выводы сделаем позже. Пора проведать несчастных обитателей убежища.

Хватаем свои вещички, освещаем пространство перед собой и по очереди входим в твиндек.

Первое, что выхватывает луч фонаря в довольно мутной воде, – темный предмет, покоящийся на полу посередине длинного помещения. Подхожу ближе, рассматриваю.

Чемодан! Внешне похож на обычный дорожный чемодан, но этот явно покрепче – бока и ребра жесткости выполнены из металла. Вероятно, это и есть «ценный груз», ради которого Баталов замыслил и организовал свою операцию.

Прямо под собой натыкаюсь на брошенный малогабаритный автомат, второй, точно такой же, Георгий находит в паре метров от чемодана.

С грузом в чемодане разберемся позже, сначала нужно отыскать людей. Бросив на пол авоську, осматриваем внутренний объем твиндека…

Ага, вверху серебристым покрывалом плещется поверхность воды, ограниченная прямоугольным периметром из высоких стен. На поверхности – прямо над круглым люком – плавают три человеческих тела. Живы ли они?

Устремляемся вверх.

Всплываю первым и оказываюсь перед темноволосым мужчиной лет сорока пяти. Открытый рот неистово прокачивает воздух, глаза, как у натянутого на глобус филина, в руке пистолет, стволом которого он испуганно тычет в стекло моей маски.

Я хватаю его вооруженную руку, отвожу в сторону, от греха подальше, затем сдергиваю с лица маску.

– Живой, брат?

– Жи… живой, – запинаясь, отвечает он слабым голосом.

Сделав пару вдохов, я понимаю, что кислорода в оставшемся воздушном пузыре почти нет. Вместо него воздух насыщен углекислым газом и водяными парами.

– На, подыши, – сую мужику свою маску.

Тот прижимает ее к лицу и жадно вдыхает газовую смесь.

Светим фонарями вокруг. Ближе к правому углу замечаем еще двоих. Один парень едва держится на поверхности и помогает не уйти под воду другому. Этот другой совершенно не подает признаков жизни.

Георгий подплывает к ним вплотную.

– Что с ним?

– Придавило рухнувшей в коридоре балкой. Что-то взорвалось неподалеку от трюма, все вокруг загрохотало, стало рушиться, – объясняет парень. – По коридору хлынула вода. Мы еле успели открыть люк и спрятаться внутри твиндека. Судно несколько раз кувыркнулось и через полминуты обо что-то ударилось…

Пока Георгий обследует раненого, поддерживающий его парень дышит с помощью полнолицевой маски ребризера. Это немного придает ему сил.

– Хватит, хватит, – забираем назад маски. – Нельзя так сразу – аппарат на большой глубине выдает чистый гелий, немного разбавленный кислородом.

Вытаскиваю из-под обтюратора рукава заветную фляжку с крепким испанским ромом, захваченную специально для подобной встречи.

– Выпейте по паре глотков – согреетесь, – протягиваю плоский сосуд.

Мужчина жадно пьет, затем протягивает фляжку своему товарищу.

– Скажите… – лепечет он, – наше судно затонуло?

– Затонуло. И лежит на глубине ста восьмидесяти метров.

– А вы кто?

– Мы? – затрудняюсь сразу найти ответ. – Ну… считайте нас спасателями. А вы, надо полагать, охранники ценного груза?

– Да, – отвечает он и удивленно таращит глаза. – Откуда вы знаете?

Но мне не до него. Обернувшись к Георгию, спрашиваю:

– Как раненый?

– Он не дышит, пульса нет. И совсем холодный. Похоже, смерть наступила более часа назад.

Итак, теперь нас четверо. Мы болтаемся между поверхностью грязной воды и потолком твиндека в воздушном пузыре толщиной не более метра. На деле отсек оказывается не таким уж и герметичным, как того добивались организаторы транспортировки ценного груза. По рассказу темноволосого мужчины, сразу после взрыва, когда троице удалось укрыться в твиндеке, воды в нем было немного – буквально по щиколотку. Но уже через час уровень поднялся на метр – вода сочилась по стенам и углам, струилась с потолка.

Неудивительно. Сто восемьдесят метров – приличная глубина, на которой давление возрастает многократно. Странно то, что бедный отсек вообще устоял и не был раздавлен сразу после затопления «Капитана Федосеева».