Сергей Зверев - Пираты государственной безопасности

Помолчав, шеф обещает помочь и отключается. Я знаю, что он тоже тяжело переживает каждую нашу потерю.

Он действительно помог – едва сторожевик достигает приемлемой дистанции, как оперативный дежурный Северного флота тут же сообщает: «Вертушка» вылетела, встречайте…»

Поисково-спасательный «Ка-27» касается колесами шасси вертолетной площадки через час с небольшим. Мы аккуратно загружаем в грузовую кабину носилки с нашим товарищем и проводим взглядами уносящуюся в сторону берега точку под двумя быстро вращающимися винтами.

После этого на душе становится немного легче, и мы отправляемся в каюту Георгия, выпить за скорейшее выздоровление самого молодого коллеги.

Обратный путь в Москву занимает всего несколько часов и проистекает в обычном порядке: один из причалов в Кольском заливе, тряский автобус, аэродром Североморска, погрузка в небольшой ведомственный самолет, перелет и посадка в Чкаловском.

Пока вытаскиваем из багажного отделения самолета нашу «снарягу», к стоянке подкатывает знакомый служебный автомобиль, из салона которого выходит генерал Горчаков. Он мрачен и немногословен.

– Отойдем, – говорит он, поприветствовав каждого крепким рукопожатием.

Отходим.

– Плохо дело, – генерал подпаливает сигарету. – Рогов умер, не приходя в сознание. Врачи ничего не смогли сделать. В заключении написано: скончался от травм, не совместимых с жизнью.

– Ч-черт! – Со злостью пинаю валявшийся на бетонке камешек. – Зачем они полезли к траулеру?! Я же приказал ждать на безопасном расстоянии!

– Я знаю тебя и Георгия не первый год. Уверен: вашей вины в смерти молодых ребят нет. Но назревает проблема.

– Опять кабинетные упыри?

– Они самые.

– Задолбали! Тут и так места себе не находишь, так еще эти крысы!..

– Понимаю, – вздыхает Сергей Сергеевич и выуживает из кармана упаковку нитроглицерина. – Но ты и твои ребята должны быть готовы к нудной процедуре дознания.

– Не впервой. Вам плохо? Опять что-то с сердцем?

Сергей Сергеевич страдает хронической сердечной недостаточностью, которая иногда – в моменты сильного волнения – заканчивается довольно опасными приступами.

– Ерунда, – морщится он, закидывая таблетку под язык.

Но я-то вижу, что ему хреново, и знаю, чем эта «ерунда» заканчивается.

– Давайте подвезу вас на своем «шведе» – аккуратненько и прямо до подъезда.

– Доеду на служебной, – отмахивается он и, ссутулившись, покидает стоянку.

Покончив с разгрузкой, мы прощаемся – солнце уже скрылось за горизонтом, пора разъезжаться по домам. Я с третьего раза завожу свой «швед» и ползу по бесконечным московским пробкам в сторону опостылевшей холостяцкой квартиры…

Повестку в ближайший форпост Следственного комитета я обнаруживаю в почтовом ящике, едва добравшись до дома и войдя в родной подъезд. «Оперативно! – подумалось мне в лифте. – Вот так бы вы работали, когда рушатся электростанции, затапливает города, горят леса и тонут подводные лодки…»

В повестке значилось время явки в качестве свидетеля по уголовному делу за четырехзначным номером.

– Ну и ладно, – бросаю я бумажку на кухонный стол. – Свидетель – не обвиняемый…

Прежде чем завалиться спать, набираю номер Горчакова – из головы не выходит его бледное лицо, трясущиеся руки и таблетки нитроглицерина.

Тот не берет трубку, и я начинаю жалеть, что не знаю номера мобильника его дочери. Супруга нашего шефа погибла в автомобильной катастрофе несколько лет назад, и никого, кроме взрослой дочери, у него не осталось.

Около одиннадцати вечера генерал все-таки отвечает.

– Чего беспокоишь, Евгений? – скрипит знакомый тенорок.

– Да так… На аэродроме показалось, будто вам плохо, вот и решил поинтересоваться самочувствием.

– Нормальное самочувствие, – ворчит шеф. – Отпросился с работы, лежу, пью лекарства.

– И как всегда, дымите сигаретами?

– Дымлю иногда.

– Врача вызывали?

– Нет, конечно. Если это не приступ, то зачем мне врачи?!

Да, врачей он недолюбливает. А мне достаточно и того, что услышал относительно бодрый голос старика.

Даст бог – выкарабкается…

О визите к следователю я вспоминаю лишь на следующий день, когда, хорошенько выспавшись, захожу на кухню, чтобы съесть чего-нибудь на завтрак. До обозначенного в повестке времени остается всего-то полтора часа.

Быстренько ополоснувшись в душе и выскоблив бритвой лицо, подбираю нейтральную гражданскую одежку и выскакиваю во двор, заставленный легковыми автомобилями.