Сергей Зверев - Террорист в погонах

– Туда, – шепотом произнес дедушка Тынчтыкбек и показал рукой в ковер на стенке. – На северо-восток. В ту сторону звук мотора удалялся.

– Может, вы слышали какие-то слова? Английские, русские, киргизские, казахские, узбекские, таджикские? – вмешался в разговор лейтенант Марошкин.

Старик едва заметно покачал головой.

– Скажите, а американцы в этот вечер посещали чайхану? Или кишлак? Может, заправлялись на бензоколонке? – спросил капитан Пархомин.

– Да, заезжали. Они были на трех машинах, они так тихо урчат. Но назад, на аэродром, вернулось только две, – ветеран уже шептал так тихо, что Пархомин и Марошкин едва могли разобрать его слова.

– Спасибо, уважаемый Тынчтыкбек, – искренне поблагодарил старика-аксакала лейтенант Марошкин.

Вдруг за спинами военнослужащих Российской армии мелькнула тень. Пархомин и Марошкин одновременно резко обернулись.

– Что здесь происходит? – В комнату дедушки Тынчтыкбека быстрым шагом вошла Асылбубу. По лицу было видно, что она ошеломлена и рассержена.

Девушка пробежала между русскими офицерами, склонилась над кроватью дедушки и отрывисто произнесла несколько слов на своем языке – явно интересовалась, как тот себя чувствует. Старик еле слышно ответил. Было заметно, что Тынчтыкбек уже сильно утомлен. Он закрыл глаза, мускулы его щек ослабли.

– Ему надо спать, – глаза Асылбубу горели от гнева. – Зачем вы сюда пришли? Зря я вам вообще что-то говорила, – на ее смуглых скулах выступил вишневый румянец.

Лейтенант Марошкни был просто очарован и не отрываясь смотрел на нее.

– Уходим, – капитан Пархомин, дернул его за рукав.

– Извини! – успел бросить ей молодой офицер, прежде чем выйти из дедушкиной комнаты. – До встречи!

«Уазик» ВАИ Российской армии выехал за кишлак и свернул прямо в пустыню. Лейтенант Марошкин выбирал путь, где саксаульник был пониже или где между кустами вообще выступал песчаный грунт.

– На северо-восток, это значит не к горам, и не назад, по трассе, – вслух рассуждал капитан Пархомин, – получается, параллельно ограждениям базы. Внимательно смотри «под ноги» – может, заметишь какие следы.

– После той бури вряд ли мы что-то увидим, – скептически протянул лейтенант Марошкин.

– Почему же – вон тот куст сломан и тот, – показал рукой капитан.

– Ветром сломало. Наш аксакал ведь говорил, что был очень сильный ветер. Вот и поломало пару кустов. Это не след.

– Притормози, я сказал! Смотри, сломано слишком симметрично. Явно переехали колесами.

– Да, дед оказался прав, – лейтенант Марошкин не мог не согласиться – слишком было очевидно, что здесь недавно проехал автомобиль. – Точно – ехали в ту сторону.

– Он же ослеп, поэтому слух и стал таким острым. Нам вообще, можно сказать, повезло, что мы с ним сумели поговорить. Поезжай прямо. Смотри внимательно.

Капитан Пархомин достал из кармана рацию:

– Товарищ полковник? Да, Пархомин. Мы получили кое-какие сведения от местных. Тыкчик… Черт. От одного деда. Никак не могу выговорить его имя. Вроде Телобаев. Он был во время войны разведчиком. Короче, известный в кишлаке аксакал. Найдем, если надо. Да, ушел в пустыню. Да, скорей всего, «квартиранты». Веду поиск. Есть, товарищ полковник!

Капитан Пархомин отключил рацию.

– Думаешь, это игры америкосов? – спросил лейтенант Марошкин.

– Понимаешь, нам открыто не говорят. Но у этих пэвэошников явно было что-то секретное и явно предназначалось против натовцев. Те что-то пронюхали. Может, купили информацию у… – при этом капитан Пархомин грязно выругался, – а может, их кибервойска постарались или доморощенные хакеры. Короче, этих умников из ПВО они вели. А возле своей базы и подловили. Вернее, те сами нарвались.

– И что? – Марошкин пока не мог понять, куда клонит Пархомин.

– Да ничего. У «квартирантов», по-видимому, где-то на северо-востоке есть еще один въезд на базу – так сказать, «черный ход». Они этих «пэвэохов», как наш дед «языков» во время войны, взяли, и «уазик» к себе загнали. Двух суток на изучение всего, что у них там было, я думаю, и ты, наверное, со мной согласишься, предостаточно.

– Ты хочешь сказать, что американцы грохнули наших? – Лейтенант Марошкин от злости сильно сжал пальцами баранку.

– Да не грохнут они наших. Успокойся. Кишка у них тонка. Вот увидишь, найдем мы этих пэвэошников. Будут лежать в своей «буханке», как опарыши в консервной банке, только без сознания. А очнутся – будут мямлить, мол, сбились в бурю с дороги. Оказались в пустыне. На валун наехали, перевернулись, грохнулись тупыми своими башками о лобовое стекло – и ничего не помнят. Еще, может, и пьяные были. На пустынных дорогах наших постов уже нет – в прошлом веке уже все поснимали. А когда увидят нас пропавшие товарищи из ПВО – сразу же заканючат: пить! Дайте воды, еды, туалетной бумаги – спасите-помогите. Мы такие бедные, а все – несчастный случай и ветер с песком. Вот увидишь. Попомни мое слово.