Сергей Зверев: Ударная война

Кравцов с Никитиным показались из тумана, проверяли «хвосты». Причина тому была основательная – не успели убрать парашюты, как нарвались на десяток недобитых боевиков. Пусть и на тот свет отправили, но кто знает, сколько их еще по горам бродит, вполне реально и преследование с целью отомстить за разгром банды Хасана.

Старлеи расселись, закурили, ожидающе глянули на майора. Тот посмотрел на радиста, вполне поняв их взгляды:

– Ну что сидишь? Докладывай на заставу, сообщай, что на вас вышла спецгруппа майора Лаврова. Пусть высылают вертолет.

Радист прекратил жевать, переглянулся со своими. Потом выдал:

– Опять?

– Больше не потревожим, нам тут делать теперь нечего.

Никитин проворчал, стряхивая пепел:

– Если, конечно, на заставе вновь какой-нибудь разведчик не поджидает с дельным предложением, мля…

Кравцов не стал ничего добавлять. Странно.

Батяня оглядел окружающие скалы, сосны, Потом, подумав, скинул рюкзак на землю и прилег, устроившись поудобнее, все равно вертолет прилетит не раньше чем через час, есть время насладиться покоем, подумать, все взвесить, еще ведь и с начальством встречаться, отчитываться за двухнедельное опоздание, так что следует основательно подготовиться к «разбору полетов»… Обидно, конечно, что все лавры достались другим, но Петрович вполне резонно заметил, что светиться необязательно. Во-первых, по головке не погладят за практически самовольные действия, за использование поддельных документов и участие в расстреле нескольких десятков человек, пусть и подлых. Во-вторых, по комиссиям затаскают, месяца три пройдет, пока все не выяснят и не разложат по полочкам. Ну и третье – фигура

Петровича перестанет быть незаметной, а этого разведчику не надо, так как помешает дальнейшей работе по своему направлению. Лавров попытался узнать, что за направление, но в ответ услышал лишь такое: «Много будешь знать, сон потеряешь».

Больше вопросов не возникло никаких.

Перед отлетом, само собой, шашлык пожарили, водка-закуска, отдых на природе, Кравцов даже нескольких белок подстрелил, на хвосты, а с утра довелось лететь в одном самолете с самим директором ФСБ. Правда, Марина тоже объявилась, Петрович разыскал в Благовещенске, и рассказала все в подробностях, начиная с того момента, как группа сошла с поезда. В общем, полет прошел нормально. Потом было десантирование в десяти километрах от границы, небольшая перестрелка с недобитками, ну и выход на этот пограничный наряд.

А что до наград и славы, то… то вспомнился опять же Петрович. Разведчик перед расставанием показал все свои награды, много, потом пожал плечами. И добавил:

– Ну, есть они, и что? Раньше бы гордился, грудь выпячивал, а сейчас… сейчас с ними внуки играют, когда у меня гостят. Не награды важны в человеке, Андрей, а – сам человек.

Вдали послышался знакомый шум приближающегося вертолета. Десантники подхватились на ноги. Совсем скоро предстоит свидание с Главкомом ВДВ, а это похлеще, чем китайцев стрелять и взрывать, генерал был грозен весьма, когда сердился.

На заставе тоже ничего не поменялось, та же унылая картина, асфальтированный плац с разметкой, кирпичное здание штаба, солдаты на турниках, грузовик у столовой, зелень насаждений. Единственное изменение вносил лишь спешащий к вертолету прапорщик Ванин, опирающийся на тросточку и весело что-то кричащий, из-за шума винтов не разобрать, что именно. Уже откуда-то прознал, что вернулась группа, поэтому торопился…

Подковылял, утер пот со лба. Тут же полез обниматься:

– Гады, без меня улетели! Разве так нормальные люди поступают? Где это видано, чтобы прапорщика Ванина в санчасти оставлять, под неусыпным надзором какого-то хмурого здоровяка, а самим на дело ходить? Куда мир катится, скажите мне?!

Кравцов развел руками:

– Меньше спать надо. Самое интересное проспал, а с нас спрашиваешь.

Ванин засопел, прищурился:

– А не ты ли посоветовал промедол мне вколоть, а?

Лавров поспешил успокоить обоих:

– Ладно, будет вам. Как дети малые, честное слово. Давайте думать, что начальству докладывать, генерал три шкуры спустить может.

– А что докладывать? – Ванин перехватил трость в другую руку. – Как было, так и доложим.

Батяня отрицательно качнул головой:

– Нельзя. Наша отлучка должна остаться в глубокой тайне.

– Охренеть.

Никитин, до этого молчавший, подал идею:

– Может… может, скажем, что из-за ранения прапорщика были вынуждены торчать в горах и ждать, пока он оклемается? А что, думаю, поверят. Да и что на нас всех собак спускать, задание же выполнили, Хасана поджарили в лаборатории, а что задержались, так… так с кем не бывает?