Сергей Самаров - Боевая стая

Майор Коваленко обошел подвешенного за руки пленника по кругу, словно искал место для следующего удара, но бить пока не стал.

– Пожалуй, этого я буду после обеда допрашивать, – сказал Шереметев, продолжая сеанс «ломки». – Он, мне кажется, еще не «созрел» для откровенного разговора.

– Отцепи меня… – прорычал бандит.

Наверное, рычать он учился у красных волков. Звучно и из нутра организма. Человека со слабыми нервами одно такое рычание может привести в трепет.

– Нет, после обеда я буду занят, – не глядя на пленника, которого вроде бы и не слышал, сказал майор Коваленко. – Только после ужина получится. – К процессу психологического «прессования» он подключился умело и вовремя.

– Хорошо. Давайте после ужина, – согласился Григорий Владимирович. – Пока можем с «костяной ногой» поговорить. Мы с ним старые приятели, я ему когда-то пармедол из своих запасов выделял. «Красные волки» тоже умеют благодарность чувствовать. Должны бы, по крайней мере…

Последняя фраза про красных волков была произнесена специально для пленника, впрочем, и предыдущие фразы тоже были адресными. Но предыдущие были рассчитаны на создание психологического пресса, а последняя уже на создание пресса информационного. Капитан откровенно давал понять, что знает не только о расстреле отделения полиции в поселке Редукторный, но значительно больше.

– Правильно. Из двух можно одного выбрать, – согласился майор Коваленко. – И зачем нам вообще два свидетеля, если они будут одно и то же говорить? Выберем себе разговорчивого, а второй пусть себе висит…

Короткое совещание закончилось. Капитан с майором развернулись, чтобы выйти из сырой подвальной комнаты, не ожидая, пока пленник передумает. Он же внимательно на них смотрел и только в момент, когда майор вышел, а капитан только собрался за порог ступить, хрипло крикнул офицерам в спину:

– Эй… Чего надо-то?

Шереметев убрал ногу с порога, неторопливо обернулся, осмотрел пленника с ног до кончиков поднятых пальцев и спокойно, почти невинно, с кошачьей полуулыбкой сказал:

– Поговорить…

– Допрашивать, что ли, хотели?

– Допрашивают в следственных органах, – усмехнулся майор, тоже вернувшийся в камеру. – Там и протокол допроса пишут. Пусть коряво, неразборчиво, но пишут. И все бумаги подписывают. И даже иногда, по доброте душевной, пьяного адвоката на допрос приглашают, чтобы он себя показал. Защищать арестованных адвокатам ни к чему, как ты знаешь, наверное. Но вот себя показать им можно и нужно, чтобы на слуху быть у людей, чтобы потом к ним снова обращались. А мы вот, отсталые такие, не имеем права вести следствие. По закону нам такая роль не отведена. Нам вас, бандитов, убивать велено без суда и следствия. А если вдруг выживете, к своему несчастью, то тут уж следствие работает, а не мы. Есть закон, согласно которому следствие ведет только Следственный комитет, а мы только оперативную информацию добываем. Причем в связи с оперативной необходимостью, не пренебрегая никакими методами воздействия на пленника. Это я напоминаю про сноску в законе об антитеррористической деятельности и вообще о методических указаниях по работе военной разведки. У нас ты не задержанный и не подозреваемый. Ты – пленник, и уже виновный, поскольку взяли тебя в банде и с оружием в руках. Кстати, тот же закон об антитеррористической деятельности разрешает проводить допросы по горячим следам и без присутствия адвокатов. Значит, мы не подпольно тебя допрашиваем, а согласно этому закону. К тому же методология допроса в законе не оговорена, наша методология выработана на практике и результаты дает всегда, – постучал он костяшками пальцев по трубе, к которой был прицеплен пленник.

– Руки отцепите… – Пленник уже не рычал, и угрозы в его голосе не было, как не было и вызова, с которым он встретил офицеров. Была только просьба. Пока еще не униженная, не раболепная, но скоро она могла стать и такой. – Не могу больше так стоять…

– Будем говорить?

– Будем… – севшим голосом тихо пообещал он.

Пленник «сломался»…

Капитан удовлетворенно хмыкнул, вернулся в коридор, не закрывая дверь, и занес два стула – для себя и для майора. Пленнику такой стул обычно не предлагается, поскольку простой стул в руках противника легко обращается в оружие. Этот принцип в любом месте, где проводят допросы, хорошо знают, и там стулья или табуреты просто к полу привинчивают. Здесь же таких специальных предметов мебели, которые можно было бы к полу привинтить, не существовало, поэтому капитан Шереметев решил обойтись удобствами только для себя и для начальника штаба.