Виктор Доренко - Золото Рейха

— Я видел, — кивнул Арсений.

— Да хватит вам! — послышался из темноты голос.

— Хватит да хватит… Не хочешь — не слушай.

— Спали бы лучше, — проворчал школьный учитель, которого схватили прямо на улице Бобруйска.

Он находился здесь всего несколько дней. Но и Савелий, и Арсений как-то успели сблизиться с этим разговорчивым, еще не сломленным окончательно немолодым мужчиной.

— Василий Петрович, а вы-то чего не спите? — спросили товарищи хором.

— Не спится что-то.

— Спали бы лучше.

— Не могу, душа болит, все думаю, думаю, как там мои. Что с ними?

— А кто у вас остался?

— Как кто — жена, дети, старая мать.

— Надо же! У меня тоже мать-старушка, — почему-то обрадовался Савелий.

— А у меня матери нет, умерла перед самой войной. Заболела и умерла, — спокойно, без обиды в голосе, словно речь шла о ком-то постороннем, прошептал Арсений и, прикрыв ладонью глаза, вздохнул. Но вместо вздоха получился сдавленный стон.

— Я своих учеников перед самой войной сюда на экскурсию водил, крепость показывал, рассказывал им, — заговорил из темноты школьный учитель.

— Да, до войны хорошо было, — в раздумье произнес Владомирский. — А вы, Василий Петрович, наверное, и не думали, что вам доведется в этой самой крепости прожить свои последние деньки?

— Нет, не думал, Арсений. Никогда не думал! Даже в страшном сне не мог такого представить.

— А вот оно как в жизни получается. Думать не думаешь, а судьба распоряжается по-иному.

— Да не верю я ни в какую судьбу, — сказал учитель. — И тебе не советую верить.

— А во что, Василий Петрович, верить?

— Надо надеяться на лучшее.

— На лучшее? — воскликнул Сироткин. — На то, что не сапогами забьют, а застрелят, как танкиста, в затылок? Что помрешь без мучений?

— Нет, Савелий, надо надеяться на спасение.

— Да кто нас спасет? Наверное, мы последние деньки…

— Молчи, молчи, не говори так! Я пожил на свете больше твоего и кое в чем разбираюсь.

— Думаете, наши освободят? Так они, мать их такую, нас всех до этого перестрелять успеют и даже закопают. Хотя, по мне, все едино, в земле гнить или так. Все равно черви съедят.

— Василий Петрович, а что здесь раньше было, расскажите. А то все равно не заснуть, — попросил Арсений.

— Здесь, милый юноша, замок раньше был. А потом крепость построили.

— А давно?

— В самом начале девятнадцатого века, во время войны с Наполеоном. Французы даже не пытались ее взять. Так всю войну российский гарнизон тут и пробыл, вылазки делали. Воевали.

— Что, сто лет назад?

— Да чуть больше, в 1836 году крепость уже совсем закончили.

— А откуда вы это знаете?

— В книгах писали, да и в архиве бумаги видел, в учебниках читал.

— Хорошо вам, вы такой умный да образованный, — с завистью произнес Владомирский. — А я вот тоже хотел учиться, да не повезло.

— Ничего, ничего, Арсений, кончится война, будешь учиться. Все еще наверстаешь.

— Интересный вы человек, Василий Петрович, верите в то, что война кончится, верите в то, что выживете. А я в этом лагере уже полтора месяца и за это время перестал верить во все.

— Так нельзя, дорогой, надо держаться, надо себя пересилить, — назидательно заговорил из темноты старый педагог.

Он говорил так, словно пытался вдолбить в голову несмышленого первоклассника прописные истины, на первый взгляд банальные, но такие необходимые мальчишке, которому предстоит долгая жизнь.

— Так вот, — продолжил Василий Петрович, — эта крепость строилась в два этапа. И первый этап был закончен незадолго до восемьсот двенадцатого года, как раз когда началась Отечественная война.

— Это что, та, которая с французами? — спросил Савелий не без тайного щегольства своей эрудицией.

— Да, правильно, именно та, именно с самим Бонапартом Наполеоном. Так вот те, кто строил эту крепость, хотели создать неприступный форпост, такой, чтобы можно было долго защищаться. Со всей России специалисты работали. А строили по проекту управляющего инженерной экспедицией военного министерства генерала Оппермана. Крепость возводили тысяча солдат и крепостные крестьяне из Могилевской, Минской и Черниговской губерний. От каждой губернии требовали пятьсот телег и строительные материалы. Камень привозили из Карелии, с Кавказа, с Украины, с Урала. Был тут каменный иезуитский костел, так его переделали в арсенал и построили еще новые казармы, склад, госпиталь. Если быть еще точнее, до начала войны построили пять основных бастионов и часть внутренних сооружений. Насыпали вал, выкопали глубокие рвы.