Виктор Доренко - Золото Рейха

— Почему ты пришла ко мне? Почему осталась? Единственное, чего я хочу, — это покоя. Здесь мой дом, а остальное — по фигу.

— Так не бывает. — Марина попыталась сбросить руку Феликса со своего плеча. — Мне неприятно, когда ко мне прикасаются, ясно?

— А я не люблю, когда меня достают!

— Я ухожу.

И тут Феликс сдался. Он сел на бетонную ступеньку и попросил лишь об одном:

— Я могу десять минут подумать?

— Можешь думать хоть час.

— А сделай так, чтобы я тебя эти десять минут не видел.

— Хорошо.

Марина на цыпочках прошла в комнату, села на подоконник. Часов у нее не было, поэтому она принялась считать про себя секунду за секундой, на каждую минуту загибая по пальцу. Еще оставались свободными мизинец и безымянный пальцы на левой руке, когда Колчанов подошел к ней,

Девушка вся собралась, потому что понимала: от того, что он сейчас скажет, зависело ее будущее, как, впрочем, и настоящее.

— Так у тебя есть документы? — деловым тоном поинтересовался Феликс.

— Ваучер в Словакию и загранпаспорт. Я не обманывала тебя.

— Я и не думал. Ну, это еще не самый худший из вариантов.

Марина не спешила радоваться, ведь пока еще не прозвучало согласие Феликса.

— Мы едем завтра? — стараясь говорить как можно более безразлично, спросила она.

— Я свожу тебя в Австрию. Ты на все посмотришь, познакомишься с людьми. А потом я привезу тебя назад. И если там ты только заикнешься, что хочешь стать проституткой, больше я тебя с собой не возьму.

Неуверенная улыбка появилась на губах девушки. Она подбежала к Феликсу и хотела его поцеловать в щеку, но замерла, приложив руку к губам.

— Наверное, тебе это противно? — тихо спросила она.

— Не выдумывай. Ничего особенного в тебе нет.

— Я тоже раньше так думала. — Она отступила на два шага. — Думала, всю грязь можно смыть горячей водой, мылом, но оказалось, что нет.

— Это ты, глядя на меня, подумала о такой глупости? Отвечай.

— Да, я же все поняла.

— Поцелуй, мне этого хочется.

Феликс стоял, ожидая, когда Марина подойдет к нему. Та покачала головой:

— Нет, теперь уже расхотелось мне.

— Черт, по-дурацки как-то получилось.

Они вышли из недостроенного дома, пересекли двор с вытоптанной травой. Заскрипела перекошенная дверь полуразвалившейся хибары. Феликс включил свет и показал на широкую кровать.

— Вот здесь будешь спать ты.

— А ты?

— На печке.

— Прости меня, я тебе только мешаю.

— Второй кровати у меня нет.

— Я это уже успела заметить. И тут Феликс догадался:

— Так это ты перемыла всю посуду после гостей?

— Я, кто же еще… Они же все пьяные были. Погаси свет, — попросила она.

— Сейчас.

Щелкнул выключатель. В доме стало совсем темно. Три маленьких окна почти не пропускали света. Да и сами они были еле видны из-за разросшихся перед ними деревьев. Феликс сидел, слушая, как шуршит одежда, которую снимает Марина, слышал ее осторожные шаги в темноте. Заскрипели пружины старого матраса, и из темноты послышался голос девушки:

— Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — тихо ответил он, не трогаясь с места.

Еще некоторое время Марина ворочалась, а Феликс ждал, пока она уснет, потому что понял: ему самому после всего услышанною не удастся глаз сомкнуть. Какое-то странное возбуждение охватило его. Ему казалось, девушка вот-вот скажет еще что-нибудь, хотя бы просто окликнет по имени. Почему-то хотелось услышать ее голос. Ну хоть бы она что-нибудь сказала, спросила про какую-нибудь ерунду.

Но прошло пять минут, десять, а тишину ничто не нарушало. Он включил небольшую лампу-ночник, доставшуюся ему от предыдущих хозяев, и открыл шкаф. Там, в глубине, на полке поблескивало металлом странное сооружение, сочетавшее в себе современность и дух седой старины, — спортивный арбалет. Он взял его под мышку, прихватил пластмассовый футляр с короткими стрелами и вышел во двор. В самом конце участка на стене сарая висела испещренная отверстиями мишень. Рядом с ней находились две прикрытые стальными накладками лампочки подсветки. Когда они загорались, то почти ничего, кроме самой мишени, Феликс и не видел.

Он отошел шагов на двадцать и поднял правой рукой заряженный арбалет. Пронзительно зазвенела тетива. Стрела попала в «яблочко». Феликс выпустил все десять стрел, которые были у него с собой, затем подошел к мишени и принялся вынимать их. Все они торчали в самом центре. А затем он стрелял вновь и вновь и ни разу не промахнулся.

Лишь только на рассвете, когда уже заболело плечо, Вильгельм Телль вернулся в дом. Марина спала так тихо, что не было слышно ее дыхания. Заподозрив неладное, Феликс подошел поближе, наклонился над девушкой и прислушался.