Виктор Доренко - Золото Рейха

Как выяснилось, здесь располагался запасной командный пункт, с баней, залом для проведения занятий. Теперь вместо топографических карт на столе были расстелены белоснежные простыни с расплывшимися штампами, заменявшие скатерть, стояли закуски и обещанный майором ящик водки. Система вентиляции работала отменно, словно в московском метро в его лучшие времена.

Началась обычная офицерская гулянка с выездом в поле.

Кабакова словно заклинило. Он то пел Феликсу дифирамбы, ставя его всем в пример, то вдруг начинал на чем свет стоит ругать его прическу. Как истинный военный генерал не мог спокойно видеть длинноволосого мужчину, тем более если это не какой-нибудь «голубой» (этих он вообще за людей не считал), а мужчина с большой буквы.

— С такими волосами тебя побьет любой мальчишка! — кричал он. — Тебя же сразу за волосы схватят да мордой об колено — хрясь.

— Он меня побил? — спросил Феликс, показывая на рослого ординарца, который даже в бане не снимал камуфляжа и берета, не говоря уж о том, чтобы выпустить из рук трубку радиотелефона.

— Ты его побил, орясину.

— Так, может, лучше ему отрастить патлы?

— Да уж, — ответил генерал, потому что крыть было нечем.

И до, и во время, и после бани, почти до самого рассвета майор Котов поил генерала, других офицеров. В общем-то, то же самое ему пришлось бы делать, даже если бы Феликса и не оказалось на стрельбище. Зато теперь на всю ночь появилась беспроигрышная тема для разговоров.

Сам «виновник торжества» пил мало, хоть генерал и старался следить за тем, чтобы ему все время подливали. Но Феликс Колчанов знал: надо суметь в какой-то момент оказаться самым трезвым из компании, и тогда ты ни за что не захмелеешь, сколько бы ни пил.

И он сумел этого достичь.

Уже рассвело, когда Феликс Колчанов садился в свой джип вместе с недавним противником по рукопашному бою. Вертолет кружился в воздухе, готовый следовать за машиной. Ординарец, не пивший всю ночь ни капли, принял ключи от Феликса. Тот сидел рядом на переднем сиденье и потирал виски: сказывались традиции русского офицерства.

Колчанов дважды приложился к горлышку бутылки с пивом и сказал:

— Ты уж извини, что мне вчера пришлось… Верзила чуть сдвинул свой берет так, чтобы прикрыть синяк над бровью, и впервые за все время их знакомства на его губах появилась немного странная, похожая на оскал, но все-таки улыбка.

— Хы… — только и выдавил он из себя.

— Извини, говорю.

— Хы… Все нормально, командир.

Больше ординарец не проронил ни слова. Феликс только знаками показывал ему, где свернуть. Ехал тот аккуратно, без лихачесава, с почтением к чуду заграничной техники. Зато вертолет куролесил вовсю: то снижался, то снова взмывал в небо. Феликсу делалось немного не по себе, когда он глядел на эти трюки и представлял, что может чувствовать «после вчерашнего» чиновный пассажир. Но генералу такое было нипочем: сказывалась многолетняя закалка. Что бы ни происходило ночью, утром он всегда был трезв и подтянут.

Наконец «Лендровер» въехал в Булгарино. Ординарец на прощание молча протянул Феликсу руку и бегом направился к вертолету, который садился на заливной луг возле Днепра, разбудив шумом винтов всю деревню.

В свои тридцать лет Виталик Езерский имел уже многое. Во всяком случае, больше половины его сверстников, тех, с кем он учился в одной школе, не имели на сегодняшний день и этого. Недавно купленная квартира, конечно, не в самом центре города, но и не на самой окраине, подержанный «Опель-Вектра», всевозможная аудио— и видеоаппаратура лучших фирм и совсем недавно приобретенный пока без всякой конкретной цели компьютер. Времени на игры практически не оставалось, а мудреными выкладками владелец хитроумного агрегата не занимался.

Для его теперешней профессии хватало и четырех арифметических действий: умножить, поделить, прибавить, отнять. Виталик, можно сказать, вполне успешно окончил школу, но в институт с первого раза поступить не сумел, и пришлось ему два года отслужить в армии, причем не где-нибудь, а в погранвойсках. А затем он без труда одолел вузовский конкурс. И быть бы ему инженером, если бы не стечение обстоятельств, круто изменивших его жизнь.

В то время в Смоленске уже стали появляться кооперативы и разные прочие «брокеры». Но Виталик Езерский и не помышлял ни о чем другом, кроме карьеры инженера на одном из заводов города. Если и подрабатывал он чем, так это выполнением курсовых проектов для не слишком трудолюбивых студентов. Единственной дорогой вещью в его доме был солидный многофункциональный калькулятор, снабженный маленьким встроенным принтером, выдававшим все расчеты на узкой, похожей на ленту кассового аппарата бумажной полоске.