Александр Добродомов - Мытарства пассионариев

Глаза бабушки заблестели.

- Боже, как же давно я слышала эти дивные слова: «русский морской офицер»! Где же вы изволили служить?

- В Санкт-Петербурге.

Андрей осекся на полуслове, так как увидел, что эта странная женщина напротив… плачет.

- Что случилось, вам нехорошо?

«Профессор» приложил палец к губам.

- У нашей мамы отец был морским офицером...

- Капитаном третьего ранга, его расстреляли в тридцатом, - продолжила «мама». - А, вас шокировало то, как они меня называют? Придумали, вот, «наша мама», да я и не возражаю. Пусть. Я их всех люблю, как родных. А вы, извините, в каком чине?

- Капитан третьего ранга. В данный момент в отставке.

- Господи, какое совпадение! Капитан третьего ранга из Петербурга здесь, в сибирской тайге! Простите, вы сказали «в отставке»? Но ведь вы еще так молоды! Что-то случилось?

- Да нет, все в порядке. Я служу по своему же профилю, только несколько в другом ведомстве. Извините, большего сказать не могу - тайна, причем не моя.

- Да-да, конечно. А я вот расскажу вам всё.

Женщины на кухне как раз сняли с жаровни выварку и кастрюлю. Они оставили ножи и поварешки, вытерли фартуками руки и примостились на лавках напротив своей «мамы». «Профессор» снял и неспешно протер очки.

Все приготовились слушать.

- Так получилось, что родилась я в Санкт-Петербурге в тот день, когда в Екатеринбурге расстреляли семью Государя Императора Николая II. Прошел уже почти год, как все наши родственники уехали за границу и каждый месяц звали нас бросать все и ехать к ним. Но мои родители отказывались с одной стороны из-за того, что я была слишком мала для переездов, а с другой стороны мой папа говорил так: «Хоть я и давал присягу служить Государю Императору, но я присягал также и своему Отечеству. Я русский офицер и я не могу бежать из России в такое тяжелое время». Моя мама, княгиня Елизавета Михайловна Юсупова, и я, новорожденная девочка Наташа, остались в Петербурге, а папа после таинства моего крещения уехал на фронт. Через год с небольшим он вернулся, раненый и надломленный. Сначала жили на то, что большевики не успели конфисковать в семнадцатом, а потом, как рассказывала мама, наступили черные времена. Как родители меня выходили в том враждебном окружении - ума не приложу. В двадцать восьмом однажды вечером к нам в комнату (остальные экспроприировали) пришли люди в кожаных бушлатах и куда-то увели папу. Я помню, как мне, десятилетней девочке, стало до тошноты страшно. Но папа вернулся утром и даже в приподнятом настроении: ему, как бывшему военспецу, предложили послужить на вновь создаваемом военно-морском флоте. Флот-то был, но настоящих офицеров не хватало катастрофически. И папа, бывший капитан третьего ранга военно-морского флота Его Императорского Величества князь Николай Иванович Юсупов, согласился.

Два года мы жили хорошо. Но через два года снова пришли домой такие же мрачные субчики в кожанках и снова увели папу. Утром он не вернулся, как не вернулся на следующий день и через день. На четвертый день мама и я пошли в штаб флотилии, где он служил. Там нам сказали, что папа арестован по обвинению в подготовке вооруженного мятежа и распространении на вверенном ему корабле старорежимных порядков. И в конце сообщили, что папу расстреляли. Маме стало плохо, а мне опять страшно.

Весть об аресте и расстреле папы быстро облетела всех, с кем мы общались. Из школы меня исключили, из нашей комнаты нас переселили в какой-то подвал почти на окраине города. Но и это еще не все. Однажды утром к подъезду нашего нового жилища подъехал грузовик, в котором уже сидело несколько семей, подобных нашей, и нам велели быстро собираться. Из всех вещей нам позволили взять только узел с бельем, узел с теплыми вещами и тяжеленный чемодан с книгами. Мама очень просила, чтобы нам позволили оставить этот чемодан, даже дала солдату какую-то золотую безделушку, и нам оставили. Видимо, чтобы лишний раз поиздеваться: дескать, женщина и девочка переселяются неизвестно куда, и вместо того, чтобы взять побольше необходимых вещей, пусть таскают неподъемный чемодан книг, так им и надо, врагам народа.

Нас переселили в Украину, в село Веселое Харьковской губернии. У нас забрали документы, выделили брошенную избу, больше похожую на сарай, и велели работать на полях.

В школу я не ходила, но мама вечерами учила меня всему, что она знала, да еще вслух читала те книги из чемодана. Конечно же, Святое Писание и Закон Божий, Четьи-Минеи (жития святых), Добротолюбие, творения Иоанна Златоустого, аввы Дорофея и Исаака Сирина, чудные книги Святителя Игнатия Брянчанинова, отца Иоанна Кронштадтского, Феофана Затворника и другие. Знаете, вокруг был мрак и безысходность, а в низенькой избушке через эти книги мощным лучом бил свет высшей правды жизни, свет неугасимой любви Божией.