Александр Добродомов - Мытарства пассионариев

Андрей незаметно, узкой щелочкой приоткрыл один глаз. В чреве БМП на специальных сиденьях сидели водитель-механик, рядом с ним офицер (оба в российской военной форме, сволочи), напротив, зажатый двумя американскими морскими пехотинцами и снова с поникшей головой, ехал отец Арсений, а сам Андрей был также зажат двумя здоровенными неграми с каменными выражениями лиц.

Боевую машину пехоты бросало добряче, но пятьдесят километров для такого железного монстра - пустяк. Поэтому через два часа (надо все-таки учитывать бездорожье) БМП резко остановилась. Как будто от толчка при остановке Андрей вскинулся и порывался встать. Солдат напротив ткнул его в живот прикладом М-16, а рядом сидящий негр черной лапой придавил к лавке.

Ненадолго, потому что буквально через несколько секунд прозвучала команда «get out!».

Андрея, как, впрочем, и отца Арсения, который старался избегать взгляда своего несостоявшегося спасителя, за шиворот выволокли через задний квадратный люк машины. Оба упали в пыль дороги и оба тут же получили ребротычину. Над ними с брезгливой ухмылкой возвышался Саймон Блюмкин.

- Wellcome back, mister X!

- Ой, я тебя умоляю, разговаривай по-человечески, - поморщился Андрей, вставая и помогая встать отцу Арсению. - Такое утро, а ты тут во рту камни ворочаешь.

- Ошибаешься, я с тобой разговаривать не собираюсь. Мне проблемы больше не нужны. Завтра придет транспорт и отправишься ты к тем, кто вывернет тебя наизнанку.

- А если я снова захочу сбежать? А заодно и шарагу твою развалю здесь. Думаешь, в этот раз ты меня остановишь? Не боишься?

- Не-а. Американская армия тебя больше не охраняет. Добро пожаловать к своим соотечественникам. Попробуй справиться с ними, а заодно с тем, за кем ты якобы гнался. Ты даже не представляешь, кто тебя будет охранять! Ребята, ведите их!

И ЦРУшник, довольный, рассмеялся.

Гремя цепями и спотыкаясь, отец Арсений и Андрей под дулами четырех автоматов прошли ворота тюрьмы, двух наемников-часовых у ворот, ангар с техникой, копошащихся американских солдат, группу вооруженных до зубов головорезов разных национальностей, играющих в карты под навесом около административного корпуса, и подошли к железной двери в высоком, метров шесть, заборе с колючкой наверху и знаком «высокое напряжение!»

Из двери корпуса выскочил старый знакомый украинский националист с наклеенным на шнобель пластырем. Расставив руки в стороны на манер приблатненной шпаны, он манерно заходил кругами вокруг Андрея.

- О-о-й, ты дывы, хто к нам прыйшо-о-в! Та цэ ж моска-а-алыку! Казав я, курво, що тоби хана, а ты нэ ви-и-ирыв. Ось ты й знову тут. Що, плыв, плыв, та на бэрэзи всрався? Зараз за цым парканом тоби твои рученьки-ниженьки повидрыва-а-ають, зараз твои москальски оченьки заплю-ю-ющать!..

Андрей остановился и равнодушно слушал дешевые понты украинского нацика, краем глаза следя, как на пороге ангара стоит и наблюдает за сценкой Саймон Блюмкин в компании с бывшим главой службы безопасности скопцов. Наверняка рыбоглазый уже перевербовался в услужение к американцам (если он не все время работал на них!).

- …Ну то й що, що будэмо робыты? Може, тэбэ грохнуты самэ тут, щоб не страждав? Га? Та ни, краще побачити тебе пошматованым на дрибни шматочки та розкыданым по всёму Сыбиру.

Хрясь!! Лоб Марченкова сделал покалеченному недавно носу бандеровца пластическую операцию № 2. Ряженый нацист даже не поднял рук - рухнул бревном в пыль. Примечательно, что никто не вступился за украинского наемника. ЦРУшник, криво усмехнувшись, молча вошел в ангар, а солдаты-конвоиры даже рассмеялись и как-то теперь уже мягко и добродушно подтолкнули пленников к двери. Андрей еще раз убедился в том, что предателей, особенно таких «идейных» и мерзких, кое-как терпят, да, но никто никогда не уважает. Ими пользуются, как вещью, и ими брезгуют, как куском дерьма - вот и всё.

Тяжелая железная дверь после стука прикладами почти тотчас отворилась. Проталкивая в нее закованных в цепи пленников, американские солдаты с М-16 наготове попятились, а двое закрестились по-католически. Странное поведение конвоиров не ускользнуло от внимания ни Андрея, ни отца Арсения. Чего они так боятся? Почему Саймон так уверен, что пленники никуда не смогут сбежать из-за этого забора? Да и бандеровец так злорадствовал.

Когда пленники переступили железный и высокий, как на корабле, порог, их приняли крепкие руки двух мужчин в темно-серых лагерных спецовках, и дверь с сильным стуком захлопнулась.