Чингиз Абдуллаев - Мизантроп

Что мне делать? Сдать ему имя нашего связного, чтобы он забрал этот чемодан с грузом? Тогда моя смерть тоже ничего не решит. Этот долг повесят на мою семью, на сына и жену, оставшихся в Душанбе, на родных братьев и сестру. Все мои родственники не смогут вернуть такие деньги и за тысячу лет.

Как только я назову имя нашего курьера, все закончится. Даже не так важно, что со мной сделают. Все узнают, что именно я сдал наш багаж сотрудникам полиции.

Если Пилипенко окажется идейным и отнесет чемодан своему руководству, то, возможно, получит полковника, немного посидит в спокойном месте и со временем даже станет генералом. Если не отнесет, то вполне может отсюда уехать и сбыть товар в другом месте. На полученные миллионы он устроится где-нибудь в Греции или на Кипре. После недавних финансовых потрясений недвижимость там сильно подешевела».

Пилипенко подошел ко мне совсем близко. Дубинку со стола он взять не забыл, и это было самым неприятным. Я все еще молчал в ожидании ударов, видел, как морщился Зигмант. Ему тоже неприятно было присутствовать при подобной экзекуции.

Подполковник ничего не спрашивал. Все свои вопросы он уже задал. Пилипенко поднял руку с резиновой дубинкой над моей головой, и тут все мы услышали стук в дверь. В такой сложный момент он показался мне просто громом небесным.

Пилипенко убрал дубинку за спину и громко разрешил неизвестному человеку войти в кабинет.

Утром Репетилов проснулся очень рано, как и всегда. На часах было около семи. Он осторожно выскользнул из кровати, прошел в ванную, стараясь не шуметь, побрился, умылся, почистил зубы. Когда Борис вернулся в комнату, Евгения еще спала. Он быстро оделся, мягко ступая, вышел из номера и закрыл дверь. Репетилов позавтракал внизу, уже собирался подняться, когда увидел Пермитина.

Тот подозвал его к себе и спросил:

– Ты почему не пришел вчера к нам на ужин? Неужто обиделся? Это ты зря! Я не нарочно вспомнил про твой разбившийся самолет. Просто хотел тебе объяснить, что не нужно никогда говорить о моральной ответственности. Ты теперь руководитель огромной отрасли, в которой работают много тысяч людей, и всегда несешь моральную ответственность за все самолеты, пароходы, автобусы и поезда. За все, что двигается в самой большой стране мира, – назидательно сказал Пермитин. – Идем, давай-ка посидим вместе.

Репетилов не рискнул ему отказывать. Они сели за столик.

– Вчера мне вице-премьер даже замечание сделал, – продолжал министр. – Говорит, почему ваш первый заместитель не хочет с нами сидеть? Или у него насчет наших ужинов тоже есть свое мнение, не совпадающее с нашим? – Тут первым улыбнулся сам министр, а за ним и Борис Семенович. – Еще вчера мне жаловался президент компании «Аэромир». Он правильно говорит, что для них это большая трагедия и серьезные финансовые потери. Плюс еще мы напишем, что они несут моральную ответственность. Тогда их просто можно сразу разгонять. Он меня очень просил, чтобы этого пункта в выводах нашей комиссии не было.

Репетилов молчал.

– Я, конечно, обещал ему поговорить с тобой. – Пермитин заказал два кофе, даже не спрашивая своего заместителя, что именно тот будет пить. – Ты ведь понимаешь, что сейчас не время делать такие заявления. У нас и так есть определенные проблемы с этим самолетом, а если еще начнем ссориться с руководителями авиакомпаний, то они вообще откажутся брать новые машины. Мы должны в приоритетном порядке продвигать отечественные самолеты на российском рынке. Иначе кто нам поверит? Представляешь, наши собственные компании не будут покупать самые последние модели, разработанные и выпущенные в России! Ты, наверное, слышал, что «Армавиа» решила отказаться от дальнейшей эксплуатации «Суперджета». Ну а если и все остальные поступят так же? Представляешь, что будет? Мы ведь так и не сумели нормально раскрутить ни «Ту-204», ни «Ту-334». Все надежды возлагали на новый самолет компании «Сухой». Они ведь очень хорошо проявляют себя в доведении техники для нашей армии. А вот с гражданскими самолетами у нас пока сохраняются проблемы. Это раньше мы выпускали сотни «туполевых» и «ильюшиных». Сам знаешь, что сейчас такого нет и, видимо, не скоро будет. А ты со своей моральной ответственностью лезешь, – закончил министр.

Борис Семенович молчал. Он понимал, что Пермитин тоже прав. Министр отвечает за всю отрасль и обязан мыслить стратегически. Да и сам он тоже, поскольку является его первым заместителем. Тем более что именно Пермитин пригласил Бориса Семеновича в министерство, сделал своим заместителем, а потом повысил в должности.