Чингиз Абдуллаев - Мизантроп

Конечно, они проверят списки пассажиров и рано или поздно вычислят Лесоруба. У того немало судимостей. Он очень известная личность, все равно погиб, и ему уже ничего не сделают. Поэтому я легко мог его сдать.

– В самолете был Савелий Лубнин, – признался я.

– Лубнин, значит. – Подполковник возвратился к столу, посмотрел какую-то бумажку, затем поднял на меня светлые глаза и заявил: – Интересный тип твой знакомый. Это случайно не Лесоруб?

Я молчал. Нужно выждать паузу, даже если он меня снова ударит.

– Я задал вопрос, – напомнил Пилипенко.

– Это Лесоруб, – негромко сказал я и увидел, как подполковник удовлетворенно кивнул.

– Теплее, – заметил он. – Очень неплохо. Видишь, как мы быстро нашли общий язык. Значит, ты прилетел сюда искать Лесоруба. Все правильно?

– Да.

– Тогда следующий вопрос: зачем? Он ведь все равно разбился. Даже косточки сгорели. Зачем ты приехал его искать?

– Мы не знали, что Лесоруб погиб. Он вез нужную нам информацию.

– Давай дальше. Какую информацию?

– Банковскую. Он должен был узнать, куда нам перевели деньги.

– От кого узнать? С кем он должен был встретиться?

– Этого я не знаю. Нам тоже говорят не все.

Пилипенко испытующе посмотрел на меня.

– Не все, – повторил он. – Значит, ты обычная шестерка?

– Во всяком случае, не туз. Туз к вам не приехал бы. Это вы должны понимать.

– Пытаюсь. Только шестерка проверками не занимается. Это и ты должен понимать. Присылают валета либо короля. Вот меня и интересует, кто ты у нас по карточной колоде?

– Девятка, – немного подумав, ответил я.

– Предположим. – Пилипенко снова кивнул. – За какие заслуги вам переводят деньги из Перми?

– Этого я не знаю. Но деньги не из Перми, а из другого региона. Здесь должна была состояться встреча.

– А ты ничего не знаешь. Пришел туда, не знаю куда, ищу того, не знаю кого. Так я понимаю?

Я начал догадываться, что он снова меня ударит.

– Он летел сюда, чтобы встретиться со своим связным, – четко проговорил я, зная наверняка, что подполковник мне не поверит.

Он снова пошел ко мне.

– Больше мне ничего не известно, – успел произнести я, а потом получил несколько ударов.

Первый свалил меня с ног вместе со стулом. Потом он бил меня ногами. Это не так больно, но один раз Пилипенко попал мне в пах, и я буквально замычал от полноты ощущений. Никогда не думал, что точный удар в мужское достоинство может вызвать такую дикую боль. В этот момент я даже обрадовался, вспомнив, что у меня есть сын в Душанбе. Ведь после такого удара я не был уверен в том, что когда-либо вообще смогу общаться с женщинами.

Но даже в этот момент я подсознательно отметил, что он не бил меня в лицо. Его жестокость выглядела несколько театрально, как будто он не злился, а только играл свою роль.

Наконец Пилипенко успокоился, подошел к столу, достал сигареты, закурил, посмотрел на меня и отвернулся. Наверное, я представлял жалкое зрелище. Еще у меня болели руки. Они до сих пор были скованы наручниками.

– Ничего не хочешь сказать? – спросил Пилипенко.

– Иди ты!.. – прохрипел я.

После такого подлого удара я не хотел с ним разговаривать.

Подполковник еще раз посмотрел на меня, усмехнулся и вышел из комнаты. Я остался на полу. Через минуту вошел какой-то сержант, который поднял меня вместе со стулом и наконец-то раскрыл наручники. Я не мог пошевелить левой рукой. Такое ощущение, что у меня вывернули плечо, на которое я упал, когда подполковник меня опрокинул.

Я пытался не стонать, хотя все тело болело. Сержант равнодушно смотрел на меня, затем протянул мне пачку салфеток, чтобы я вытер кровь. Он даже принес стакан воды. Я постепенно приходил в себя. Боль в паху не позволяла мне даже нормально сидеть. Сержант опустился на стул и терпеливо ждал, пока я немного отдышусь. Минут через двадцать он поднялся и, не говоря ни слова, завел мне руки за спину. Я застонал от боли. Он потянул сильнее, снова надел наручники и спокойно вышел из комнаты. Тут я понял, что меня ожидает второй акт этой веселой комедии.

Репетилов вернулся в «Хилтон», чтобы немного отдохнуть, но ему тут же позвонили и сообщили, что комиссия едет в больницу. Борису Семеновичу пришлось снова вызывать машину и срочно возвращаться. Под прицелом камер различных каналов центрального и местного телевидения вице-премьер встречался с выжившей девочкой. Он строго уточнял у врачей, какие лекарства ей необходимы. Как будто в областной больнице могло не хватить медикаментов на лечение одного-единственного больного!