Чингиз Абдуллаев - Мизантроп

Репетилов помнил, как в седьмом и восьмом классах он с неудовольствием и удивлением обнаружил, что сестра даже обогнала его, стала на несколько сантиметров выше. Потом он нагнал ее и даже немного превзошел, хотя никогда не отличался особенно высоким ростом. Но они с Зоей были настоящими друзьями и сохранили эти отношения на всю жизнь.

Зато на даче в Баку, точнее сказать, в поселке Бильгя, где у них был небольшой домик из двух комнат с очень маленькой кухней, они любили оставаться больше всего на свете. Все местные мальчишки были его друзьями, соседние дачи занимали знакомые семьи. Было весело и интересно. Отца Бориса, Семена Антоновича Репетилова, в городе уважали. Он был главным инженером крупного завода железобетонных изделий, избирался членом горкома партии и депутатом горсовета. Мать работала детским врачом в местной поликлинике. Это была обычная бакинская семья, часть той интернациональной, отдающей космополитизмом, полифонической атмосферы, которая царила в столице Азербайджана в середине семидесятых.

Первая любовь появилась у него уже в четырнадцать лет. Собственно, он почувствовал себя мужчиной, когда произошло случайное семяизвержение. Это было больно, необычно и очень приятно. Затем Борис научился доставлять удовольствие себе самому, как и почти все мальчишки такого возраста. Это была его самая большая тайна, которой он не мог поделиться со своей младшей сестрой.

Он влюбился в соседскую девочку, которая жила на большой двухэтажной даче, стоявшей несколько в стороне от основной линии. Ее отец заведовал большим галантерейным магазином. Лала была его единственной дочерью. Они приезжали на дачу на своей новой машине «ГАЗ-24», только недавно появившейся в городе. Семья Репетиловых располагала «Победой», весьма старенькой, которой стукнуло не меньше пятнадцати лет. Лалины родители были полными людьми, весьма похожими друг на друга. Они передвигались как два шара, подскакивающих при столкновении с землей.

Лала была худой длинноногой девчонкой с запоминающимся красивым лицом и живыми голубыми глазами. Все мальчишки с соседних дач были тайком влюблены в нее. Но она дружила только с Борей Репетиловым и позволяла ему часто бывать в их доме. Именно поэтому он так сильно мечтал уехать на дачу и несколько раз даже отправлялся туда на рейсовом автобусе, забирая ключи из отцовского кабинета.

Родители Лалы тоже ничего не имели против этой дружбы. Впервые он поцеловал Лалу, когда ему исполнилось пятнадцать лет. Прикоснулся губами к щеке и покраснел даже сильнее, чем она. Потом были другие поцелуи, более страстные и откровенные.

В шестнадцать он впервые привел ее на дачу, и они решили позволить себе нечто большее. Лала разделась, легла в его кровать и глядела на Борю своими большими голубыми глазами. Он вышел в другую комнату, разделся там, затем появился перед ней в пледе, накинутом на тело, и сразу забрался под одеяло. Невероятное ощущение ее прохладных ног он запомнил навсегда. Ничего более эротического в его жизни пока еще не было.

Конечно, они не могли себе позволить ничего большего, да и не умели, поэтому лишь неловко обнимались и целовались. Кажется, девушка даже немного испугалась его возбужденного состояния. Во всяком случае, он пытался не дотрагиваться до нее своим детородным органом, опасаясь выброса той энергии, которая копилась в нем. Но это был замечательный день. Они провалялись в постели около трех часов, опомнились, когда почти стемнело, и договорились встретиться на следующей неделе.

Все это время он видел ее лицо во сне, осторожно целовал груди и мечтал о невозможном. Боря даже консультировался с теми одноклассниками, которые уже успели стать мужчинами и хвастались своими многочисленными победами.

Много позже, вспоминая их хвастливые рассказы, он поймет, что все эти байки были типичными мальчишескими выдумками. Почти никто из них в те годы не мог заниматься сексом с молодыми девушками. Несмотря на вольность нравов, царивших в Баку, и южный климат, так располагавший к общению и открытым одеждам, в городе царил пуританский дух, привитый советским воспитанием. Порядочная девушка должна была терять девственность только после первой брачной ночи, а интимные встречи с мальчиками считались абсолютным табу.

Разумеется, в городе были женщины, готовые предложить свои услуги за определенные плату. Но такие дамы имели постоянных клиентов, в круг которых явно не входили не слишком денежные подростки.