Лев Пучков - Полигон смерти

Ночью спал как убитый. В отличие от вчерашней ночи, улицу вообще не слушал: собаки, крики, выстрелы — если что-то и было, то всё благополучно проскочило мимо моего растерзанного восприятия.

Никто мне не снился и не тревожил замогильными голосами на тему «ты нас бросил». То ли черствею помаленьку, то ли привыкаю как к страшной, но непреложной обыденности… Хотелось бы, конечно, обойтись без таких привычек, но факт есть факт: когда утром проснулся, о вчерашнем даже и не вспомнил. Первая мысль была такая: «Сегодня наконец-то я покину этот проклятый город».

Пока мы с Нинелью валялись, не желая покидать тёплую постель, домашние по очереди сходили на балкончик. С газеткой, с интервалом в три минуты, бесцеремонно, не стесняясь постороннего. Хотя какой я теперь посторонний, по всем канонам могу за примака сойти.

Мы с Нинелью тоже сходили. С интервалом. Как видите, тут уже всё отработано в этом аспекте, люди быстро приноравливаются к новым условиям. Интересно, а как все прочие приспосабливаются? Балконы здесь далеко не у всех, так что могут возникнуть некоторые сложности.

— А другие прямо дома гадят. — Нинель то ли подслушала мои мысли, то ли деликатность включила, оправдываясь за бесцеремонность домашних. — А потом в окна выбрасывают. Или в вёдра, а потом выносят. Хм… А выносят недалеко, лень ходить. Кстати, управдом по квартирам бегает, уговаривает всем миром сортир копать во дворе.

— И как?

— Пока никак. Никто не хочет. Может, надеются, что скоро всё кончится.

— Ну, это ещё бабушка надвое сказала.

— Да уж… Если ЭТО продлится до весны, вокруг дома будут кучи дерьма. Прикинь, какая вонь будет…

Потом Виталик пошел за снегом для чая и умывания, и Валентина его инструктировала, чтобы набирал подальше, а то возле дома уже всё «заминировано».

Такие вот дерьмовые нюансы. Первично-вонючие веяния безвластия и анархии. То ли ещё будет…

За завтраком общими усилиями откорректировали мою схему. Домашние подсказали расстояние до автохозяйства и подтвердили, что пресловутый гастроном находится на улице Вавилова. Я на всякий случай расспросил о дополнительных ориентирах, нанёс их на схему и дописал несколько улиц с привязкой именно к ориентирам, чтобы потом не теряться в догадках, если вдруг понадобится отклониться от маршрута.

На тот случай, если со мной произойдёт что-то неладное, я рассказал, где спрятал оружие, и спросил, нельзя ли здесь где-нибудь разжиться лыжами.

Нинель сказала, что лыж у них полно, три-четыре пары её, для разных возрастов, и две пары Виталика. Мы пошли в коридор, чтобы проинспектировать лыжную базу, но тут нас поджидал сюрприз. Оказывается, соседи резво прочувствовали суть момента и растащили по квартирам буквально всё, что могло гореть. То есть в коридоре остался только железный и пластмассовый хлам, дерево как таковое отсутствовало, и лыжи в том числе.

Виталик с Нинелью пошли по соседям и без особой ругани вернули все свои лыжи. Хорошо, не успели пустить на растопку, видимо, хватало других материалов, да и немногие пока что топили. По крайней мере, когда я утром ректально медитировал на балкончике, с этой стороны ни из одного окна дым не валил.

Я выбрал себе старенькие лыжи Нинели, которым было, наверное лет двадцать от роду. Короткие, широкие, с лямками и регулируемыми ремнями, которые можно настроить под любую обувь. Рекорд на них не поставишь, но ступать по снегу будет удобно, да и более маневренные они, короткие. Нинель взяла себе лыжи Виталика (полупластик под хороший ботинок с мехом) и заявила, что проводит меня до проспекта. Чтобы не получилось как вчера.

Я не возражал. Нинель будет лучше любого пропуска, сэкономлю время на шараханья от всех встречных, а проспект широкий, там мне будет проще маневрировать.

Сборы были недолгими. Как и вчера, мне дали с собой бутерброды и воду. И ещё Нинель напихала мне в карманы стерильных бинтов. Так, на всякий случай.

Разумно. Почему-то вчера мне это не пришло в голову.

Попрощались с домашними, взяли Шаляпина и пошли.

На окне, как и вчера в это же время, дежурили тенор и пианист. Что ж, уже какое-то постоянство в этом бардаке. Управдом, наверное, график составил.

В этот раз они нас не звали, просто приветственно помахали, а пока мы становились на лыжи, к окну подошёл управдом и развел руками. Жест был вполне понятным: «Что, опять на прогулку?»

Мы в ответ дружно плеснули ручкой, а Нинель вдобавок изобразила размашистый реверанс, с равным успехом могущий означать как «спасибо за внимание», так и «ну вас всех на…».