Лев Пучков - Полигон смерти

Господи, вот это проблемы! Подумаешь: воняет дерьмом, корм кончается, холодно в квартире… Да по сравнению со всеми ужасами, что мне сегодня довелось пережить, это просто какой-то детский лепет.

Спать легли рано, по-моему, ещё и девяти не было. Перед сном по очереди сходили на балкончик. Воздухом подышать.

В детской было стыло, мы с Нинелью забрались под ворох одеял в одежде. Я так устал и вымотался, что собрался было заснуть прямо в одежде, но через пару минут Нинель принялась активно раздевать меня под одеялом и разделась сама.

Я к тому моменту был как тряпка. Думал, после сегодняшних злоключений у меня вообще всё атрофировалось, но когда горячая как печка Нинель крепко обняла меня и призывно колыхнула своим обольстительным бюстом, во мне как будто бы сработала некая скрытая пружина, которая медленно сжималась весь день и сейчас вдруг со звоном сорвалась со стопора и выстрелила как катапульта, мощно и упруго. В общем, я неожиданно для себя вдруг набросился на Нинель и овладел ею яростно и неистово, вскрикивая и стуча кроватью, пожалуй, даже динамичнее, чем прошлой ночью.

На последней стадии процесса под дверью вопросительно гавкнул Шаляпин, затем к нам постучала Валентина и выразила озабоченность:

— Эй, баловники, вы потише там! А то соседи подумают, что у нас убивают кого-то…

В общем, всё получилось очень бурно и стремительно.

— Какой ты… неистовый, — переводя дух, прошептала Нинель. — Ты это… Поосторожнее, гусар… У меня сейчас опасный период, могу залететь.

— Поосторожнее — это как?

— Как-как… Как обычно!

— А, понял… Ну извините, миледи, кругом война, как-то недосуг думать о гардеробе для Меньшого Братца. Кстати, насчёт «залететь»: есть на примете хорошая акушерка?

— Если что, аборт делать не буду. — Нинель решительно отстранилась и даже слегка оттолкнула меня. — Буду рожать.

— Ну так я это и имел в виду! Акушерка не для чего-то там дрянного, а именно по прямому назначению, роды принимать. Ты посмотри, что творится… В таком бардаке рожать будет проблематично, так что надо будет заранее запастись акушеркой и… ммм… прочими нужными запчастями.

— Так ты это имел в виду? — Нинель крепко обняла меня и с любовью укусила за ухо. — Прости глупую бабу, не так поняла… Погоди… А ты что, думаешь, это надолго?

— Не знаю… Конечно, хочется верить в лучшее, но… У меня такое ощущение, что это теперь навсегда…

Нет, это была не шутка. Я именно так ощущал реальность, в плоскости этакой фатальной неизбежности.

Я тут мытый, сытый, под одеялом ласкаю роскошный бюст…

А на площади возле мэрии сейчас валяются обугленные трупы людей, которые сегодня были со мной в ДК.

Помнится, они с такой надеждой смотрели на меня, когда им показалось, что я принёс спасительные вести.

Нет, разумеется, я не виноват, что вышло такое недоразумение.

Но этот момент почему-то прочно застрял в памяти.

А ещё там был Угрюмый.

Я жив только благодаря его опыту и самоотверженности. Что было бы, если бы я поволок его за мэрию? Одно дело пролететь за пару секунд эти роковые пятнадцать метров, и совсем другое — тащить раненого под прицельным огнём.

Интересно, а я на его месте сумел бы отказаться от помощи и думать о спасении постороннего, по факту, чужого мне человека?

Не знаю, не знаю. Не уверен.

А я ведь даже имени его не знаю. Он для меня теперь так и останется навечно Угрюмым.

— Даже имя не спросил, скотина… — забывшись, пробормотал я.

— Ты что, где-то там другую бабёнку завёл? — живо взревновала Нинель.

— Да при чём здесь «бабёнка»? Ну ты скажешь тоже… Воевал рядом с человеком, бок о бок. Он вроде как спас меня. Да нет, без всякого «вроде», просто спас. А сам погиб. Если бы не он, я бы сейчас валялся у мэрии…

— Очень хороший человек, — одобрила Нинель. — Кто такой?

— Да в том-то и дело, я даже не удосужился спросить, как его зовут. Обидно. Теперь даже не знаю, за кого свечку поставить.

— Ничего, — успокоила меня Нинель. — У нас тут все друг друга знают, так что быстро разберемся. Ты его запомнил, как выглядит, возраст, приметы?

— Да, конечно. Я даже знаю ФИО его начальника… или сослуживца. Единственный, кстати, кто назвался, остальные так и прошли мимо безымянными… Да, вот ещё что! Одного там Лёшей звали, штатского. Алексей, стало быть…

— Ну, тем более узнаем. Завтра же и поспрашиваем.

— Да, хорошо бы.

— А теперь давай спать. Завтра с утра придётся решать кучу проблем, так что надо как следует отдохнуть…