Баян Ширянов - Последняя битва Пономаря

И еще одна вещь привлекла внимание наркобарона. Динамика процессов. Если до какого-то момента Космэтика реагировала практически моментально, требовалось около шести-семи часов, чтобы она приняла контрмеры, то теперь срок реакции составлял около суток. Казалось, что внезапно эгрегор Космэтики стал обучаться в несколько раз хуже.

Следующий файл, который затребовал Рыбак, показывал рост количества членов Общества Космической Этики. Здесь наступило какое-то «плато». Из экспоненциального график прироста стал лишь слегка забирающей вверх прямой линией. В Космэтику вступали уже без былого истерического энтузиазма.

По плану Драйвера следовало еще несколько дней подержать космэтистов в страхе, прежде чем браться за верхушку секты. И Рыбак отдал очередные распоряжения: убить всех новых руководителей первичных ячеек. Причем так, чтобы любому было понятно, что причиной их смерти послужили наркотики. Во вторых, захватить несколько простых космэтистов и проверить, какая доза героина станет для них летальной. Отдав этот, последний приказ, Зарайский в голос рассмеялся. Космэтика сама подарила ему оружие, с помощью которого он ее уничтожит.

3.

Чтобы не отвлекаться на созерцание Лады, Игорь Сергеевич поручил провести второе занятие с «неподдающимися» Вите, а сам уединился с начальником оперчасти боле не существующей колонии. Игнат Федорович оказался собеседником приятным, но Дарофеев постоянно чувствовал в нем некую скованность, словно Лакшин не может позволить себе полностью доверять своему визави. Об этом говорили и чуть более продолжительные, нежели обычно, паузы между вопросами Пономаря и ответами майора. Мозг оперативника работал превосходно и то, что Игнат Федорович тщательно продумывает каждое слово, мог заметить только очень наблюдательный человек.

Сперва целитель просветил Лакшина на счет его способностей, объяснил, что практически в каждом дремлет биоэнергетик, но у некоторых этот сон крайне крепок, а другим достаточно лишь минимального толчка, чтобы скрытые способности пробудились. Майор чрезвычайно быстро смог проделать упражнения, которые ему показал Игорь Сергеевич. Оперативник схватывал все на лету, и не прошло и пары часов, как Лакшин освоил весь тот материал, который Пономарь вчера вдалбливал «неподдающимся».

Забежав немного вперед, целитель показал несколько достаточно сложных для новичка состояний. Игнат Федорович, как и положено блестящему ученику, не с первого раза, но смог войти в них. Постепенно контакт между целителем и майором наладился и вскоре Дарофеев понял, что настало время расспросить об Основателе Космэтики.

– Я приметил его сразу. – Медленно, словно вспоминая, говорил Лакшин. – И редкая статья, незаконная врачебная деятельность, и максимальный срок, все говорило, что этот человек кому-то крепко насолил. И взгляд у него был другой. Я сразу понял, такие, как он не ломаются. Из них можно веревки вить, но когда скрутит его до какого-то предела – он и взорвется. А контингент у нас сами знаете какой… Им только дай увидеть слабину – живьем съедят. А этот Грибоконь, на первый взгляд, одна сплошная слабина.

И решил я его, что говорится, пригреть. Таких всегда надо контролировать, а лучший контроль – это дать почувствовать поддержку.

Но я не учел одного… Того, что он профессиональный… – Игнат Федорович щелкнул пальцами, пытаясь подобрать наиболее подходящее слово.

– Экстрасенс? – Подсказал Дарофеев.

– Нет. – Лакшин приподнял брови и покачал головой. – Маг. Это трудно принять материалисту, но он оказался именно магом.

И ему удалось набрать команду таких же, как и он сам. Причем, ведь это я сам ему посоветовал! Но кто ж мог знать, кого он пригласит для своей поддержки?!

А дальше все накатило так стремительно, что я перестал контролировать ситуацию. Представляете, я, я! начал его бояться! И все те годы, что он сидел, мне приходилось балансировать над пропастью.

Хотя… С другой стороны, это было самое спокойное время. Блатных не было ни видно, ни слышно… Притеснения исчезли. Лагерь словно стал пионерским. Образцово-показательным…

– Постойте, но как ему это удалось?

– Элементарно. – Лакшин одновременно поморщился и усмехнулся. – За любую провинность – смерть. Знаете, это действует. И еще тотальный контроль надо всем. Хочет зычок грев, – сознательно оговорился Игнат Федорович, наблюдая за реакцией целителя и, поняв, что тому неизвестен этот сленг, тут же поправился, – простите, осужденный нелегальную передачу, получить, он вынужден бежать к Грибоконю или его Апостолам. А те или разрешают, или нет. Сам-то Грибоконь разрешал всегда, и мзду не брал, а вот Апостолы частенько лютовали…