Борис Сопельняк - Багровая земля (сборник)

– Часть бандитов сложила оружие сразу, а тех, кто сопротивлялся, перебили. В горячке боя я так замотался, что Алим-хана из поля зрения выпустил. Сколько его потом ни искали – ни среди живых, ни среди мертвых так и не нашли. Сбежал! Но лучше бы он этого не делал. Сегодня утром мне сообщили, что Алим-хан пробрался в Пакистан и предстал перед Ахмад-шахом. Тот выслушал его рассказ и… пристрелил. Так что операция закончена, – улыбнулся Рашид, с удовольствием потирая гладкий подбородок. – Но пока меня здесь не было, накопилось множество дел. Так что надо засучивать рукава!

– Погоди-погоди, – перебил я Рашида. – А что с кишлаком, что с людьми разгромленной банды?

– Кишлак мы освободили и подняли государственный флаг. А защищать его теперь будут бывшие бандиты, само собой, те, кому можно доверять. Но самые отъявленные враги в тюрьме. Их будут судить.

– В тюрьме… – задумался я. – Ты знаешь, Рашид, я, конечно, нахал – ты столько для меня сделал, но есть еще одна просьба, быть может, излишне дерзкая…

– Не финти, выкладывай, что там у тебя. Я у тебя в долгу.

– Ты? В долгу?!

– Мне рассказали, как вовремя ты подложил Канд-аге фотографии. Отличный ход!

«Услышать похвалу от такого человека, как Рашид, дорогого стоит», – не без гордости подумал я и, набравшись смелости, сказал:

– Помнишь, я говорил, что хочу увидеть лицо врага? Я увидел его, как и хотел. Но это был враг либо задумавший перейти на сторону законной власти, либо уже сделавший этот непростой шаг. А вот нераскаявшегося, убежденного, несломленного душмана я не видел. В тюрьме такие есть?

– Там только такие. Тюрьма Пули-Чархи предназначена для тех, кто по уши в крови. Чего же ты хочешь?

– Попасть в тюрьму.

– Попасть в тюрьму – не проблема, – усмехнулся Рашид. – А вот как выйти?

– Возьмешь на поруки, – подыграл я.

– Тебя?! Да ни за что! Слишком много знаешь. Обеспечим отдельную камеру, то бишь отдельный кабинет, – и сиди, пиши на здоровье.

– Мысль, конечно, интересная, но…

– Ладно, уговорил, – великодушно согласился Рашид. – С тобой поедет Азиз. Тьфу ты, привык к псевдониму. – чертыхнулся он. – С тобой поедет Саидакбар…

…Прошло три дня. Я уже начал терять надежду, как позвонил Саидакбар и пригласил в пятое управление ХАДа.

– Разрешение на посещение тюрьмы получено, – сообщил он. – Выезд через полчаса, в Пули-Чархи нас ждут. Кстати, Пули-Чархи – это название местности, где расположена тюрьма. Но как-то так повелось, что, когда говорят Пули-Чархи, то все понимают – речь идет о тюрьме.

Этот комплекс зданий в форме круга, обнесенного высоченной стеной, был построен еще при шахе. Дорога туда довольно приличная: километров двадцать по асфальту, а потом еще пять по проселку. Днем там спокойно, но по ночам движение прекращается.

И хотя в горах усиленные посты, кишлаки вроде бы мирные, а густой кустарник постоянно прочесывается, время от времени на дороге происходят ЧП. Мы приняли кое-какие меры безопасности, но самая главная – неожиданный выезд на неприметной серой «Волге».

В тюрьме нас действительно ждали, но все равно несколько раз придирчиво проверяли документы и осматривали машину. Наконец за нами захлопнулись последние ворота, и мы оказались во внутреннем дворе одного из секторов, где сидели осужденные, но пока еще не знающие приговора душманы.

– Минимальный срок для них – двадцать лет строгого режима, – рассказывал начальник тюрьмы подполковник Ариф. – Но мечтать об этом могут немногие, большинство получит высшую меру наказания – расстрел.

– И сколько их на вашем попечении?

– Двести девяносто два человека ждут оглашения приговора, пятьсот его уже знают.

– А где приговор приводят в исполнение?

– Во времена Амина это делалось прямо здесь, – кивнул он на металлическую дверь своего кабинета. – Видите кое-как заделанные отверстия? Это следы от пуль. Начальник тюрьмы расстреливал людей сам, именно в своем кабинете. Я это помню. Сам когда-то был заключенным и чудом избежал последнего визита сюда.

– Вот так судьба! – воскликнул я. – Бывший заключенный – начальник тюрьмы?

– Случается, – развел руками Ариф. – После освобождения я некоторое время работал на селе, но мне приказали – и я стал начальником тюрьмы. Что касается другого вашего вопроса, – замялся он, – скажу только одно: смертный приговор приводится в исполнение в соответствии со специальной инструкций.

– И не в этом кабинете? – натянуто улыбнувшись, уточнил я.