Андрей Молчанов - Золотая акула

Василий увязывал фал на горловине мешка с песком, должным придавить своей массой взрывное устройство, придав необходимую направленность возмущенному детонацией тротилу.

В свидетелях наших манипуляций мы, естественно, не нуждались.

Пришлось, расчехлив спиннинги, прикинуться праздными рыбачками.

Прошел час, затем другой, однако проклятая яхта не удалялась, как вкопанная замерев в штиле – столь редком в этих местах и столь удобном для наших погружений.

– Ладно, – сказал папаня Сергею. – Что мы, нырнуть не имеем права? Имеем. Прилаживай бомбу, а дальше посмотрим…

С неприязнью покосившись на подозрительное судно, Сергей взялся за лямки акваланга.

В пучину потянулся капроновый сигнальный конец и гибкий кабель, приделанный к электродетонатору. Следом, тяжко перевалившись через борт, канул в синь воды грузный мешок.

Подрывник копался у лодки недолго: вскоре его голова, затянутая в черную мокрую резину, появилась у кормы катера. Плюхнувшись на лавку и стягивая с ног скользкие ласты, он доложил:

– Готово! Хоть сейчас замыкай…

Я посмотрел в сторону яхты. Нос ее медленно, но целеустремленно разворачивался в сторону нашего катера.

Это нам не понравилось.

– Зря «глок» не взял, – процедил Сергей, доставая из сумки подводный пистолет. Выдернув плотно притертый к стволу гарпун, поднял глаза на папаню, мрачно созерцавшему приближающееся судно, источавшее немую, но явную угрозу. Спросил: – Патроны от мелкашки с собой?

– Там же, в сумке, в кармашке…

– А ствол-то нарезал?

– Да уже неделю как…

Яхта неуклонно скользила навстречу нашей мирной компании. Вскоре мы различили название на ее ухоженном белом борту: «Мария».

– Если бы у нас была подлодка, – высказался папаня, – я бы скомандовал: «Все вниз! Срочное погружение! Дизеля долой!»

– А я бы напряг комендоров, – откликнулся Вова.

– Хорошо жить в сослагательном наклонении, – накрыв пистолет рубашкой, произнес Сергей. – Только толку вот никакого от этих «Ах бы!», «Эх бы!».

Борт яхты на грамотно выверенном бейдевинде приблизился к катеру.

Облокотившись на леера, на нас воззрились четверо молодых людей, одетых в дырявые футболки и шорты из джинсовой поседелой ткани.

От обитателей яхты веяло явным недружелюбием.

– Что ищем, так-растак вашу мать? – донесся до нас неприветливый вопрос на хорошо знакомом мне английском.

– Рыбу удим, – ответил я. – Неужели нельзя?

– Давайте на борт, поговорим, – приказал парень в черных очках, лоб и щеку которого украшали уродливые шрамы. В пасти его, как я заметил, недоставало половины зубов.

– О чем?

– О чем надо! – Парень полез рукой куда-то за спину, вытащив пистолет – большую черную пушку, наверняка сорок пятого калибра. – Ну, будем спорить?

– Жопа, вид спереди, – вдумчиво произнес папаня, раздувая ноздри от злости.

Пистолет агрессора совершал в воздухе плавные дугообразные перемещения, как будто его обладатель использовал данный предмет в качестве веера.

Зато наш боевой чекист оказался куда более конкретен в своих отношениях с огнестрельным оружием, выхватив из-под камуфляжа рубашки папашину мел кашку и слив три умелых выстрела в один…

Видимо, офицер стрелял по выверенной системе: у человека со шрамом выступили отчетливые красные пятаки: на плече, бедре и колене.

Черный пистолетик улетел за борт. Оппонент – вглубь палубы.

Однако возрадоваться победе мы не успели: над нашими головами с надсадным тяжелым воем атмосферу прошила пулеметная очередь, а следом за ней отрывисто рявкнул мегафон:

– Бросить оружие!

Пришлось подчиниться, припомнив истину, что подчас основой героизма является благоразумие.

А спустя несколько минут мы уже послушными цуциками сидели на юте яхты, как провинившиеся школьники-шалопаи перед учителем, в чьей роли выступал тучный чернобородый крепыш с льдисто-голубыми глазами на загорелом до черноты, жестком лице прирожденного пирата.

– Ну и чего вам надо от этой субмарины? – спросил крепыш, глядя, как неискушенные в оказании какой-либо помощи соратники перевязывают жалобно всхлипывающего подранка, напрочь утратившего как спесь, так и всякого рода позывы к ней.

– Хотели бы посмотреть, что там внутри, – честно доложил я.

– А что там, по вашему мнению?

Из интонации заданного вопроса я уяснил, что в потрохах подводного корабля дознаватель еще не копался. Уже легче. Но не намного, поскольку, так или иначе, наши походы в искомый квадрат прибрежных вод не остались без внимания контролирующих местную ситуацию инстанций, обнаруживших опоясывавшие банку подтопленные буйки и, соответственно – покоящийся на дне крейсер.