Владимир Угрюмов - Дикий

По вечерам звонит Света и мы болтаем. Я расспрашиваю ее об учебе в коммунальном техникуме. У нее на носу зачеты, и она очень занята, поскольку хочет получить профессию. Серьезная девушка. Я одобряю ее старательность, отвечаю, что очень хотел бы встретиться, но не могу, поскольку очень много дел. Но скоро, говорю, увидимся. Да и она зачеты сдаст. Один раз звонила Вика и говорила долго, сумбурно. Похоже, Леха был прав — появилось у девушки что-то более перспективное, чем я. Вика пространно объясняла про свою простуду, кашляла в трубку для убедительности. Лучше прямо говорить. Когда меньше лжи, жить легче…

— Хорошо, — говорю умиротворенно. — Останемся товарищами по работе.

Вика не ожидала таких слов — и не знает, что ответить.

— Хорошими товарищами по работе. У нас получается, — повторяю я и вешаю трубку.

Звонит Андрей и просит о встрече. Договариваюсь с ним встретиться на нашем месте за бензоколонкой. Выхожу во двор и осматриваюсь. Тишина вокруг. И холодно. Так жизнь и проходит. Еще недавно лето было, а вот — зима наступает.

Еду. Вижу машину Андрея и останавливаюсь не доезжая. Парень замечает мой «мерс», выскакивает из своей тачки и перебирается ко мне.

— Привет.

— Привет, босс. «Папа» узнал про ублюдков. Они из Балаклеи. Кто их навел — не знает пока. Но слезно обещал узнать.

— Москва слезам не верит, — ворчу себе под нос. — Ладно, Балаклея так Балаклея! Ты вот что, Андрюха, сделай… Купи на кого-нибудь из наших подержанные «Жигули» А пока подождем новостей от «папы».

Андрей обещает сделать все, как я сказал, и мы разъезжаемся.

Возвращаюсь в город и останавливаюсь возле рынка. С лотков продают цветы. Сто лет я не покупал цветов и все их названия позабыл. Прохожу вдоль лотков и присматриваюсь. Узнаю тюльпаны и гвоздики. Гвоздики, кажется, на похороны приносят. Нет, любые приносят и на похороны, и на дни рождения. Все зависит от количества цветов. Четное количество или нечетное. Советуюсь с продавщицей. Та мне все объясняет. Беру у нее букет незнакомых мне цветов с большими синими бутонами и возвращаюсь к «мерсу». Еду к Светлане в общагу. Хватит ей зубрить всякую ерунду.

На вахте стоит лютая тетка из тех, с которыми не договориться.

— К кому это вы собрались, молодой человек?! — начинает она на меня нападать.

— Санэпидстанция! — обрываю ее, готовый к долгим пререканиям.

Тетка замечает цветы и вдруг соглашается снисходительно:

— Ладно, иди. Санэпидстанция!

Поднимаюсь по лестнице и стучусь в дверь. Захожу. Светлана сидит за столом и листает учебник. Она сразу же замечает цветы и виснет у меня на шее. Это приятно.

— Хватит себя мучить. Поехали.

— Поехали! — соглашается Света.

Она набирает воду в кувшин и ставит цветы. Мы уходим. Во всех окнах видны девичьи лица. Им интересно. Я девушек понимаю.

Мы катаемся по городу. Идем в новый ресторан. Тот работает до утра, и мы сидим в нем часа два, что-то едим, пьем, разговариваем. Разговаривать почти невозможно. Возле пульта скачет диск-жокей и крутит ручки. Музыка летит из динамиков, как пулеметные очереди. Я подзываю рукой официанта и прошу того сделать музыку потише, побеседовать с диск-жокеем. Официант обещает, но музыка тише не становится. Черт, не мочить же их теперь за громкость. Мы решаем со. Светой уйти — и уходим.

И правильно делаем. Делаем на Сумской то, что хотим. А мы хотим многого и разного. Музыка играет в приемнике, и я убираю громкость, когда Света начинает стонать. Лучше я ее послушаю. Чем громче, тем лучше…

«Папа» работает. «Папа» дает информацию. Теперь я знаю двоих из Балаклеи, которые наш рис угнали.

Один из парней Андрея, как я и просил, купил подержанную «шестерку», и я еду смотреть ее. Состояние приличное, ехать можно. Велю парню забрать вечером Вику и приехать ко мне на Сумскую.

Является довольный Леха. Он побывал в станице — и теперь готов идти в бой.

— Когда женишься? На свадьбу-то пригласишь?

Леха пожимает плечами неопределенно, но отвечает серьезно:

— Точную дату пока назвать не могу… Но видимо, скоро.

Качу на конспиративную дачу и готовлю ствол. Подбираю обоймы. Возвращаюсь в город.

— Ты, Леха, в этот раз со мной не поедешь, — говорю бодигарду, и тот обижается.

— Почему же?

— Тут такое дело… Достаточно будет и Вики. Не стоит и тебе светиться.

На самом деле мне не хочется жениха подставлять лишний раз под возможные пули. Инна-русалка — это не киевская вдова. Она станет страдать, если что.