Роман Каретников - Девушка с пистолетом ТТ

Тем не менее, Вована он продержал до последнего и даже заставил отвезти себя домой.

На улице серело. Лёгкий туман обозначал зыбкую грань перехода от начинающей бледнеть ночи в раннее утро. У подъездов ещё светили фонари. Но в отдельных окнах уже зажигался свет. Люди собирались на работу.

Убедившись, что у дома его никто не поджидает, как, собственно, и должно было быть, Лёва отпустил Вовика и направился к себе.

Всё его спокойствие и самоуверенность разом слетели, когда уже у самых дверей квартиры сзади него вдруг, будто бы из стены, материализовалась серая тень, стальная рука локтевым захватом сдавила шею, а с правой стороны, под ухо, вонзилось что-то непереносимо острое, и глухой голос за спиной сказал:

- Не дёргайся, башку отрежу. Открывай дверь и заходи.

Лёва послушно отпёр дверь, в душе проклиная себя за то, что не заставил Вована проводить его до самой квартиры. «Беретта» лежала в кармане пиджака под застёгнутым кожаным пальто, и добраться до неё сейчас было, практически, невозможно.

Они вошли в квартиру как два сиамских близнеца.

- Давай туда, - Симон подтолкнул Лёву к ближайшей комнате.

- Грабить будешь? – осведомился тот.

- Говорить будем, - ответил Симон.

- А это зачем? – спросил Лёва, имея в виду нож. – Если ты мне сейчас проткнёшь шею, разговаривать не с кем будет.

- Свет, - сказал Симон, останавливаясь на пороге комнаты и не обращая внимания на бессмысленные вопросы.

- Там, - Лёва махнул левой рукой в сторону.

Они подошли к выключателю, Лёва включил свет. Симон осмотрелся по сторонам. Они находились в спальне. Возле стены стоял гигантский, человека на четыре, сексодром, куда Симон и подтолкнул Лёву.

- Садись.

- Жарко, - сказал Лёва, расстёгивая пуговицы пальто. – Я разденусь.

- Не сваришься, - Симон толкнул его так, что Лёва чуть ли не упал на кровать. Последняя пуговица осталась нерасстёгнутой, блокируя доступ к пистолету.

Лёва попытался сесть, глядя на человека, стоящего перед ним. Парень держал нож вполне профессионально, поэтому он решил не рыпаться, пока в этом нет необходимости.

- Ну и чего ты от меня хочешь? О чём мы будем с тобой говорить? И кто ты, вообще, такой?

Симон молча несколько секунд смотрел на Лёву, как будто не слыша его вопросов. Под этим взглядом тот почувствовал себя неуютно, как будто его раздели и выставили на всеобщее обозрение.

- Кто такая Инга Подольская? – наконец задал свой вопрос Симон.

- Откуда я могу знать? – сыграл непонимание Лёва. – А кто это?

Движение Симона было настолько быстрым, что Лёва ничего не заметил, только почувствовал, как что-то лёгкое коснулось его щеки и в тот же момент тёплая струйка побежала по ней вниз, за шиворот. Лёва машинально поднёс руку к щеке и осоловело уставился на испачканные кровью пальцы.

- А-а, - выдохнул он.

- Кто такая Инга Подольская? – чуть дрогнувшим голосом повторил Симон. Он изо всех сил старался держать себя в руках, но вид крови будил древние звериные чувства. Внутри у него зашумело, сердце било в грудную клетку как в барабан.

Лёва повернул к нему ошалевшие глаза.

- Девушка.

Симон рывком встал вплотную к нему, поставив правую ногу на кровать между ногами Лёвы, прямо в миллиметре от его хозяйства. Левой рукой Симон схватил его за волосы и, притянув голову к себе, правой приставил острие ножа к нижнему веку выпученного глаза Лёвы, слегка уколов его.

- Я сам понимаю, что не мужик. Если ты сейчас не начнёшь говорить, падло, у тебя вытечет глаз.

- Подожди, подожди, что тебе конкретно нужно? Что ты хочешь знать?

- Инга работает на тебя …

- Работала.

- Где она сейчас?

- Она …, - Лёва сглотнул, - её убили.

Рука с ножом дёрнулась, действительно, чуть не выколов Лёве глаз.

- Кто?

- Ребята Матвея.

Симон отстранился и несколько раз с шумом втянул в себя воздух. Жизнь смеялась ему в лицо щербатой улыбкой старой бляди. Она в очередной раз проехалась по нему, как десятитонный самосвал, и сейчас Симон, крепкий парень двадцати одного года со здоровенными кулачищами, в одном из которых был зажат армейский нож, чувствовал себя девяностолетним стариком. Его сестра, пусть и не самый близкий, но единственный родной человек на этом свете, оказалась проституткой, которую убили его нынешние товарищи. Может быть, даже из его бригады.

- Кто именно? – спросил он. Голос у него сел и слова приходилось произносить с трудом.

- Шиз, - ответил Лёва, внимательно наблюдая за Симоном.

Симон знал Шиза. Он ему никогда не нравился. Тупой ублюдок, презрительно относившийся к ним, молодым, только-что набранным в команду.