Андрей Дышев - Отходной маневр

— Ты что там, жиром заплыла и шевелиться не можешь, мясорубка ржавая?! А ну, бегом!

Альбинос барабанил пальцами по столу и пристально смотрел на меня. Дацык пробормотал, что чем больше в хозяйстве баб, тем голоднее мужик. Я ждал, что сейчас наконец узнаю, ради чего была затеяна вся эта свистопляска с заложницей и шантажом. Но Альбинос почему-то тянул время. Подошла Тучкина с большим обломком фанеры. На нем, как на подносе, стояли пластиковые тарелочки с какой-то желто-серой едой.

— Доброе утро, приятного аппетита! — голосом профессиональной официантки объявила она и стала расставлять тарелочки. Первому подала Альбиносу.

Рядом с тарелочкой положила сложенную треугольником салфетку, на нее — пластиковую вилочку. Я взглянул на лицо женщины. Солнце светило слабее, нежели ее счастливая физиономия. Ничего себе заложница! А какими глазами она смотрела на Альбиноса! Спину разогнуть не могла, настолько приварилась взглядом к его лицу! Моя тарелка шлепнулась на стол, как НЛО, совершившее аварийную посадку. Немного еды выплеснулось мне на колени.

— Спасибо, — сказал я.

Для Тучкиной меня не существовало. Поворачиваясь ко мне лицом, она опускала глаза, и весь вид ее говорил: «Не учи меня жить, я все без тебя знаю и тебя презираю!»

— Тебе белого хлеба или черного? — мурлыкающим голосом спросила она у Альбиноса.

— Белого.

— Я нашла перец. Может, принести перца?

Долго обхаживать его своим вниманием Тучкиной помешала Лера. Она неожиданно встала за ее спиной, широко, как надзирательница, расставив ноги.

— Все! Иди! — громко сказала она. — Не порти мужчинам аппетит своим присутствием.

Когда Тучкина удалилась, Лера села за стол.

— По-моему, она здесь больше не нужна, — произнесла она, брезгливо копаясь вилкой в картофельном пюре. — Ее надо отпустить. Как ты считаешь, милый?

— Может быть, — уклончиво ответил Альбинос.

— А я против, — буркнул Дацык, подливая себе водки. — Не верю я ни ей, ни ему. — Он взглянул на меня одним глазом, а второй прищурил. — Может, они прикидываются, что не знают друг друга… И теперь Вацура ждет, когда мы отпустим бабу.

— Ну что ты мелешь! Что ты мелешь! — излишне шумно отреагировала Лера. — Разве такой мужик, как Вацура, мог завести себе такую клушу? Уж мне, как фотомодели, сразу стало понятно, что эта баба нулевая! Готовит плохо. Ест много… И задом во все стороны крутит,

— Подождем, — сквозь зубы процедил Дацык. Коль речь зашла о том, что кого-то можно отпустить, он вспомнил про Мураша, повернулся к нему и крикнул: — Эй, чувак! А чего ты здесь сидишь? Ты чего ждешь? Что нальем? Так у нас запасы скудные, задарма никого не поим. Дуй отсюда, пока я тебе второй глаз не подбил!

Мураш не отреагировал, даже не шелохнулся. Дацык с недоумением посмотрел на Альбиноса.

— Не пойму, чего этот надутый презерватив из себя изображает? У него что, трава сквозь задницу проросла и он встать не может? Так я сейчас помогу…

Продолжая жевать, Дацык поднялся из-за стола, подошел к Мурашу и ударил его коленом в больной глаз. Мураш беззвучно повалился на землю и стал корчиться от боли, судорожно комкая руками траву. Ухмыляясь, Дацык вернулся на свое место. У меня кусок картошки застрял в горле. Схватив тарелку с остатками еды, я с силой залепил ее в самодовольную рожу Дацыка, а затем еще добавил кулаком в челюсть. Дацык сыграл под скамейку, но тотчас вскочил на ноги и, размазывая липкое пюре по искаженному от злости лицу, кинулся на меня. Я уже приготовился схватить бутылку водки за горлышко и разбить ее о голову Дацыка, как Альбинос с силой врезал кулаком по столу, а затем схватил Дацыка за грудки.

— Отпусти меня! Отпусти! — визжал Дацык. — Дай, я его урою!

— Сидеть! — рявкнул Альбинос, толкая Дацыка на скамейку.

Но тот, повернув злобу на Альбиноса, тоже схватил его за воротник куртки.

— Ребята! Мальчики! — голосом воспитательницы детского сада произнесла Лера, продолжая ковыряться вилкой в тарелке. — Ну перестаньте! Ну нельзя же так! Во время еды вредно волноваться! Потом животы будут урчать, и метеоризм откроется…

— Ты мне надоел, — утробно рычал Альбинос, комкая куртку Дацыка.

— Ты мне тоже, — хрипел в ответ Дацык.

— Тебя еще не тошнит от крови? Ты мстишь за дочь невиновным людям!

— Еще одно слово про дочь, Альбине…

— Тогда отцепись от этого калеки!

— Смотри, как бы этот калека не сделал из тебя бефстроганов!

Они нависали над столом, и края куртки елозили по тарелкам, опрокидывали стаканчики и сметали на землю вилки.