Андрей Дышев - Отходной маневр

Кто-то позвонил в дверь. Мое сердце встрепенулось с робкой надеждой, и я кинулся в прихожую. Может, это она. Из магазина. С увесистыми пакетами. Нахмурится, увидев меня, скажет, что в гости меня не ждала и что негоже без спросу шарить по ее квартире. Я возьму из ее рук пакеты. Она скинет туфли, босиком пройдет на кухню, устало опустится на плетеный стульчик…

Я распахнул дверь. На пороге стоял сосед.

— Вы так кричите, что я не слышу телевизора! Я захлопнул дверь перед его носом. Чуда не произошло. Я торопливо я набрал номер справочной. — …Мне ну ясен домашний адрес Зинчука Олега Ивановича!

Монотонный голос продиктовал мне адрес: Зинчук Олег Иванович живет на улице Гоголя. Это в двух шагах от стадиона «Авангард». И в трех шагах от дома, где я живу!

Я вышел из квартиры Ирины через дверь. Сосед подглядывал за мной через узкую щель. Я толкнул его дверь ногой и захлопнул ее, чтобы он не отравлял вонючими миазмами лестничную площадку, по которой всего час назад ходила Ирина. Понесся вниз, перепрыгивая через ступени. Где сейчас негодяй Зинчук? Вряд ли он дома. Как гад ползучий, затаился где-нибудь… Сев в авто, я помчался по улицам, не обращая внимания на красные сигналы светофоров.

Вот и улица Гоголя. Я наехал на клумбу, заглушил мотор и выскочил из машины. Пробежался вдоль ряда двухэтажных особняков, где же этот дом? Нумерации не было никакой. Я спрашивал адрес у старушек, сидящих на лавочке в тени деревьев. Все показывали в разные стороны. Тогда я назвал фамилию.

— С этого бы и начали. — Маленькая, исхудавшая женщина с блеклыми водянистыми глазами стала охотно и подробно разъяснять: — Нумерация домов у нас ни о чем не говорит. Каждый расширяется и пристраивается как хочет. Зинчук живет наверху, в чердачной надстройке.

Я поднялся по красной от ржавчины лестнице к самой верхней надстройке. Перед тем как постучаться в дверь, я подумал, что же я скажу ему? Драться? О какой драке речь? Нет, я иду сдаваться. «Я готов принять все твои условия, но если с головы Ирины хоть волосок упадет…» Я произнесу эти слова с порога, сразу же…Постучал. Затаив дыхание, прислушался. Шаги, явно мужские шаги, широкая, твердая поступь. Распахнулась дверь. Я увидел парня в широких шортах и майке. Слова, которые я приготовил, застряли у меня в горле. Без удивления и даже приветливо он смотрел на меня.

— Ты Зинчук? — спросил я.

— Я.

— Э-э-э… Олег Иванович?

Парень кивнул, подцепил ногами шлепанцы, надел их и вышел ко мне, на хлипкую площадку из листового железа.

— Это мой батя. Он внизу, в гараже, ждет вас.

— Ждет?

— Ну да, он предупредил, что вы придете, и чтобы я вас проводил к нему. Идемте! — Парень стал спускаться. — Тут осторожней, пожалуйста, можно здорово навернуться. Нога попадет между прутьями арматуры, и готово. Я уже как-то раз спикировал…

Я не был уверен, что Зинчук ждал именно меня — это было уже слишком, почти что мистика, — и все же покорно пошел за мальчиком. Вот еще одно доказательство того, что образы преступников далеко не всегда вписываются в наше представление о них. У Зинчука есть сын, его знают соседи, внизу у него гараж. А знает ли сын, что сотворил вчера вечером его папаша?

Мы спустились вниз. Старушки с нездоровым любопытством уставились на нас. Теперь весь двор будет знать, что в полдень к Зинчуку приходил гражданин в джинсах и темно-синей футболке. Может, таким простым способом Зинчук на всякий случай обезопасил себя? Вдруг я иду к нему с одной конкретной целью — прибить ударом молотка по голове? Парень обошел кучу угля и приоткрыл створку гаражных ворот.

— Па! — сказал он в сумеречную утробу гаража. — Тут к тебе! — И жестом пригласил меня зайти.

Проем оказался слишком узким для моих плеч, и я сдвинул створку сильнее. В нос шибанул запах бензина, смазки, резины. Посреди гаража темнела груда железа, отдаленно напоминающая автомобиль. На многочисленных полках и крючках лежали и висели инструменты, шланги, измерительные приборы, бутылки с темной маслянистой жидкостью, зубчатые ремни, старые, почерневшие от пыли фильтры, камеры, колпаки от колес. Среди всего этого хлама я не сразу заметил рослого мужчину с темной жесткой бородкой. Увидев меня, как давнему приятелю, кинул: — А, здорово! Проходи!

Переступив через лоток, доверху наполненный отработанным маслом, он протянул мне черный от грязи кулак, подставляя для пожатия относительно чистое запястье. Слесари на автосервисе здороваются только так.