Андрей Дышев - Закон волка

Занятый своими мыслями, я не сразу заметил пронзительно белую беседочку с полусферическим козырьком, миниатюрными колоннами и перильцами, торчащую, как гриб, между деревьями. Хотел ее обойти, чтобы не светиться на фоне белых колонн, как услышал приглушенные голоса, тогда присел на колено, спрятавшись в тени куста.

— Ты мнительный человек, — услышал я голос Эльвиры. — Оттого все твои проблемы.

«Сестричка» сидела на перилах, прислонившись спиной к колонне, боком ко мне. Одна нога была согнута в колене, руки, сцепленные в замок, лежали на ней.

— Я боюсь. Я все время боюсь… — не совсем внятно ответил ей некто мужским голосом. Мужчину я не видел. Он, должно быть, сидел на скамейке, за перилами.

— Перестань… Я устала от тебя, — произнесла Эльвира.

Минуту они молчали. У меня затекла нога, но я боялся пошевелиться.

— Если бы ты когда-нибудь в жизни любила… — начал мужчина, но Эльвира неожиданно грубо перебила его:

— Только не надо ныть о любви! И снова молчание.

— Два дня. — Мужской голос. — Только два дня. На большее моего терпения не хватит.

— Да? — усмехнулась Эльвира. — А что будет потом?

Мужчина что-то ответил, но совсем тихо, и я не расслышал. Эльвира же отреагировала весьма бурно.

— Что?! — воскликнула она. — Даже так? Она соскочила с перил и пошла к особняку.

Теперь только я увидел мужчину и чуть было не вскрикнул от неожиданности. Леша!

Я не мог поверить своим глазам. Мой друг, как побитая собака, плелся за Эльвирой. Они давно знакомы? Или же успели близко познакомиться, пока я сидел в своей комнате? Чего Леша боится? Чего будет ждать еще два дня?

Я только задавал вопросы, даже не пытаясь ответить на них: не было времени. Осторожно привстал и, не распрямляясь, как обезьяна, пошел параллельно Эльвире и Леше, чтобы расслышать продолжение разговора. Я старался не упускать их из виду и не заметил дерева на своем пути. Удар был чувствительный, в левом ухе так зазвенело, что, казалось, этот звон обязательно привлечет внимание Эльвиры и Леши.

Я выпрямился и только прислонился к стволу, чтобы заглянуть за него, как сильный удар в лицо свалил меня с ног. Мне показалось, что за мгновение до этого перед моими глазами что-то ярко вспыхнуло. Ослепленный мощным фонариком, я тряс головой, не соображая, что случилось. Не успел я встать на корточки, как новый удар опять кинул меня на землю. Рот наполнился кровью, в голове гудело, словно в трансформатор высокого напряжения. Прикрыв лицо руками, я попытался рассмотреть, кто это так старательно упражняется на мне, но новая вспышка, а за ней еще более сильный удар лишили меня всякой возможности ориентироваться в пространстве.

— Ну что, братишка, не нравится? — услышал я рядом с собой незнакомый голос.

— Я ничего не вижу, — сказал я.

— Это хорошо. Моя воля, так я бы твои зенки каблуком повыбивал.

— За что ж так жестоко?

— Вяжи его, чего ты с ним беседу завел? — сказал кто-то второй.

Я с трудом различил огни веранды. Затем чья-то тень закрыла их собой. Ударом ноги меня повалили лицом на землю, наступили на спину и туго связали руки.

Я удивился тому, что не удивлялся, когда меня били. Значит, заслужил.

Второй раз за сегодняшний вечер я поднимался по скрипучей лестнице на второй этаж с помощью двух крепких молодцев. Удобно и быстро. Они пыхтят, трудятся, а я словно парю над ступенями на крыльях. Правда, невыносимо болели связанные ноги и руки и голова методично задевала углы и двери.

Первый раз парни обращались со мной намного вежливее. Теперь, затащив меня в комнату, кинули на пол, еще пару раз двинули по спине и затылку, после чего вышли и заперли дверь.

Я сразу же стал извиваться, как червь на рыболовном крючке, проверяя, насколько добросовестно меня связали. После недолгих и безуспешных телодвижений я понял, что без посторонней помощи мне не удастся даже слегка ослабить ремни.

Голова все еще болела, а привкус крови во рту вызывал тошноту. И все-таки я благодарил Бога за то, что легко отделался. «Так тебе и надо, — мысленно говорил я себе. — В следующий раз, если он, конечно, наступит, не будешь расслабляться и гулять по чужой территории как по своей даче».

С большим трудом мне удалось перевернуться на спину и, выгнув шею, посмотреть на окно. По-прежнему открыто. Если бы я мог развязать руки, то уж поборолся бы за свою жизнь и свободу.

Трудно сказать, сколько времени я пролежал на полу, глядя на потолок, по которому скользили тени листьев. Судя по динамике развития событий, надеяться мне можно только на Володю Кныша, который не захочет считать меня «коммунистом» и примчится сюда со всем отделением милиции. Главное, чтобы он успел.