Андрей Дышев - Черный квадрат

— Викуль, — мертвым голосом произнес он. — Золото пропало.

Она повернулась так резво, что поскользнулась на мыле, и непременно упала бы, если бы вовремя не схватилась за мои плечи. На Тарасова было страшно смотреть. Рот его был искривлен, словно ему только что удалили зуб и набили рот ватными тампонами, глаза наполнила тоска потерявшей хозяина собаки.

— Что?! — с явной угрозой в голосе прошептала Вика и неожиданно швырнула в лицо Тарасова пригоршню воды. — Я тебя убью, если это так! Я тебя, идиота такого, живьем закопаю!

Оттолкнув меня, она выпрыгнула из ванны и, как была голой, выскочила в коридор.

Показывай! — закричала она оттуда. — Где ты его хранил?! Куда ты его, говнюк, спрятал?! Какого черта ты вообще здесь его держал?! Мало было места в квартире?!

Я думал, что тут надежнее, — совершенно жалким голосом лепетал Тарасов, вытирая рукой мокрое лицо.

До меня стало доходить, о каком золоте шла речь, и я, мгновенно перейдя от защиты к нападению, схватил его за лацкан пиджака.

— Объясни-ка мне, какое это золото у тебя пропало?

Не твоего ума дело! — неожиданно громко и зло крикнул Тарасов, отталкивая меня от себя. — Пошли все вон, дайте мне собраться с мыслями!

Да нет у тебя мыслей! — Вика вдруг схватила Тарасова за шею со стороны спины и стала его терзать. — И никогда не было! Показывай, гадина, где оно лежало!

Голая, мокрая, она напоминала взбесившуюся дикарку, напавшую на европейца, который посмел посягнуть на ее тростниковую хижину. Тарасов, неуклюже отбиваясь, стал приближаться к лестнице. У меня уже не было необходимости вмешиваться в семейный конфликт, и я, следуя за четой на некотором удалении, любовался редким зрелищем.

Сначала Тарасов с вцепившейся в него Викой, а затем и я поднялись на второй этаж, где в одной из комнат находилась бильярдная с угловой барной стойкой, камином и журнальным столиком. Должно быть, еще совсем недавно здесь было чисто и уютно. Сейчас же в комнате царил хаос: бильярдный стол был повален на пол, а зеленое сукно, обтягивающее игровое поле, было жестоко порезано во многих местах. Стойка, засыпанная слоем битых бутылок, напоминала поверхность реки в период вскрытия льда. На полках я не мог найти ни одного целого бокала или бутылки. Ощетинившиеся пружинами кресла, поставленные вокруг журнального столика, можно было с успехом использовать в финальной сцене спектакля «Двенадцать стульев». За камином зияла глубокая ниша.

— Там, — сказал Тарасов, кивая на нишу. — Там был тайник.

Мне показалось, что тонкая рука Вики разрезала воздух со свистом. Раздался смачный звук пощечины. Тарасов покачнулся, прижал ладонь к пылающей щеке и, что было для меня неожиданностью, вдруг схватил жену за волосы и дернул так, что Вика, расставив руки в стороны, отвесила ему глубокий реверанс.

— Дура! — в сердцах выпалил он. — Идиотка! Иди оденься и не свети своей красной задницей, как павиан!

А он может, если захочет, мысленно отметил я. Униженной и оскорбленной Вике попался под руку бильярдный шар, и она запустила его в Тарасова. Пролетев над моей головой, снаряд ударился о стену и разбился. Не ожидая ответного выстрела, натурщица кинулась к двери, и вскоре мы услышали, как деревянные ступени заскрипели под ее босыми ногами.

Громко сопя, Тарасов некоторое время прохаживался по комнате, пиная ногами раскиданные вещи.

Чего нервничаешь? — спросил я. — Ты украл, у тебя украли. Все закономерно.

Было бы лучше, — произнес Тарасов, посылая мне тяжелый взгляд, — если бы ты…

Он оборвал фразу на полуслове и снова принялся мерять шагами бильярдную. Потом остановился и посмотрел на меня так, словно хотел прижать меня взглядом к камину.

Если бы ты убил ее, Вацура, то нам обоим стало бы намного легче жить, — произнес он.

Убей ее сам, — ответил я, шокированный столь странным предложением.

Не могу, — ответил Тарасов. — Боюсь. И за решетку не могу ее упрятать. Она очень хитрая. Ее не подставишь…

Как Анну? — договорил я. — Ты это хотел сказать?

Да. Наверное, это.

Я вдруг почувствовал в словах Тарасова скрытый намек.

— Послушай, а с чего ты взял, что я легко могу убить человека?

Тарасов посмотрел на меня с легким недоумением, словно я не понимал какой-то элементарной вещи.

— С чего взял? — переспросил он. — Ты же с легкостью грохнул Жоржа. И расправиться с этой курицей для тебя не составит большого труда.

— Я не убивал Жоржа, — ответил я. Тарасов прятал в глазах усмешку.