Андрей Воронин - Комбат против волчьей стаи

— Слава Богу, — пробормотал тот, — давайте в микроавтобусы. Делимся поровну. Едете за мной, не отставайте. Я вас привезу на место, там нас будут ждать. Лишь только откроют двери, сразу же стреляем, никого не жалеть. Нас они жалеть не будут.

Если хоть один сможет смыться, разборки затянутся надолго.

Встречали груз на старом цементном складе. Несколько шикарных авто выглядели здесь, среди серой разрухи и запустения, как елочные игрушки на помойке. Мужчины в дорогих костюмах, поблескивая перстнями, прохаживались рядом с машинами, негромко переговариваясь.

— Едут! — человек с автоматом бежал от ворот.

— Ну вот и славно.

— Два микроавтобуса?

— Да.

Два микроавтобуса на второй скорости медленно спускались под гору, слепя находящихся во дворе фарами.

— Уроды! Да что они, на ближний свет перейти не могут, — пробурчал мужчина с седыми бакенбардами, поправляя дорогую булавку галстука.

Он потер ладонью о ладонь, словно предвкушая свидание с женщиной.

Ворота со скрипом и истошным визгом закрылись да въехавшими во двор микроавтобусами. Фары погасли, все степенно двинулись к остановившимся машинам. И в это время люди Курта выпрыгнули из кабин, кузовов и открыли пальбу. Половина людей, находившихся во дворе цементного склада, были безоружными, о нападении никто и не думал, поэтому действия Курта застали их врасплох. Лишь четверо сориентировались и успели скрыться за «мерседесами», принялись отстреливаться из пистолетов.

Бой, естественно, был недолгим. У защищавшихся патроны быстро кончились, а выбраться через высоченный забор они так и не успели. Один из водителей смог-таки взобраться на забор, но короткая очередь остановила его. Парень, качнувшись, упал назад во двор.

— Стресс, добей! — приказал Курт.

— Хорошо. Мать его так! Урод!

Стресс подбежал к распростертому в цементной пыли парню в белоснежной рубашке и, сунув ствол автомата ему в рот, нажал на спусковой курок. Голову разнесло, словно бы она была глиняным кувшином.

— Вот так-то будет лучше, — пробормотал, пьянея от крови. Стресс, покачиваясь, словно под воздействием сильного наркотика, завертелся на одном месте и захохотал, глядя на выщербленный диск луны.

— Курт, что делать с этими?

Посередине двора стояло двое мужчин в длинных темных плащах. Они дрожали от страха, держа руки над головой и показывая этим, что они безоружны.

— С этими? — Курт смотрел в землю. — Слушай,.

Тормоз, а как ты думаешь, чтобы они сделали с тобой?

— Хрен их знает!

— Но живым, могу тебе дать слово, ты бы от них не ушел.

— Так что — порешить?

— Курт, Курт! Мы тебе заплатим! Ты же нас знаешь, мы свое слово держим.

— Мне заплатят другие.

Курт не стал ждать ответа, он, как держал свой короткий автомат, прижатым к правому боку, так и нажал на курок, стреляя одной рукой. Тормоз испуганно отпрянул в сторону.

— Курт, да ты с ума сошел, чуть меня не завалил.

Ты чего?

— Не боись, — Курт сплюнув себе под ноги, выругался.

Один из мужчин судорожно дергался и скреб землю руками, пытаясь отползти, выбраться из пятна света.

— Куда ползешь, гаденыш? — Стресс прикладом автомата, размозжил мужчине основание черепа и опять захохотал.

Все было кончено. Никто из людей Курта не пострадал, даже шальная пуля никого не зацепила, словно бы все были заговоренные.

— Ну, что я вам говорил? Молодцы!

— Может, рано радоваться, Курт, — заметил Тормоз.

— Может и рано, но вдруг случится так, что и порадоваться больше не успеешь, поэтому не стоит терять время на рассуждения.

На выщербленную луну наползла темная туча, скрыв ее за собой.

Когда машины с людьми Курта покинули заброшенный цементный склад, во дворе появилась лишь одна живая душа. Принадлежала она бродячему псу с длинным облезшим хвостом. Он поджав его, бегал по двору, приседая на задние лапы, жалобно выл и тявкал, принюхиваясь к запаху свежей крови, время от времени поглядывая на черное ночное небо, словно ожидая, когда же выглянет луна.

Нелегкая задача досталась следственной бригаде, возглавляемой майором Антоновым. Он прибыл на рассвете к мосту, через Оку, неподалеку от Серпухова. Такую картину, как здесь, даже ему бывалому сотруднику уголовного розыска приходилось видеть нечасто.

Часть шоссе пришлось отгородить переносными заборчиками, перекрыв одну полосу движения. В результате образовался затор, машины проезжали медленно.

За стеклами автомобилей сменялись лица любопытствующих, приплюснутые носы, брезгливо поджатые губы, глаза, полные ужаса.