Андрей Воронин - Пощады не будет никому

— Ну, нравится игрушка?

— Красивая штука, — сказал Сан Саныч.

— Красивая — это одно, а как показывает, ты сейчас увидишь.

— Телевизор, он и есть — телевизор.

— Не скажи.

Затем Сергей принялся распаковывать ящики с видаками. Аппаратура заняла весь журнальный столик, даже пришлось сбросить кипу старых газет.

— Ну вот, Сан Саныч, будешь теперь по вечерам кино смотреть.

— Аппарат красивый, но смотреть же по телевизору теперь нечего.

— А я тебе привез все то, что ты любишь. Смотри, — и Сергей поднял крышку ящика от кассет. — Глянь-ка вовнутрь!

Сан Саныч надел очки, присел на корточки и стал извлекать из ящика одну за другой видеокассеты.

— Ух ты! Ничего себе! Это что, на самом деле ты мне приволок, Серега?

— А что ты думаешь, я это буду смотреть, что ли?

Некогда мне! Конечно же, тебе!

— Ну, царский подарок! Ты что, навсегда это притащил?

— Пользуйся до конца моих дней. Думаю, эта техника будет служить долго, меня переживет, так что можешь посмотреть эти фильмы по двадцать раз.

— Давай видак проверим, — сказал старик.

— Погоди, Сан Саныч, все надо подсоединить, сделать, как положено, а потом глянем. Вот тебе пульты, — Сергей разложил на диване три изящных пульта.

— Да тут же кнопок, как в самолете!

— Ничего, разберешься, времени у тебя предостаточно, инструкция написана по-русски.

— Конечно, разберусь, чтобы я не разобрался, такого быть не может!

Изображение на экране телевизора было отменным.

— Ничего себе! — Сан Саныч даже всплеснул в ладони. — Но все равно, не то, что на «простыне».

— Конечно, не то, телевизор — это и есть телевизор, ящик, да и все. А кино — это кино, его в зале надо смотреть, проекцию на большом экране. И звук здесь хороший, — Сергей нажал на клавишу, на экране поползла зеленая полоса. — И телетекст, Сан Саныч, можешь посмотреть, не надо и газет читать. Нажимай себе на кнопки )л читай.

— Вот здорово! — старик был явно счастлив. — Ладно, пойдем, пойдем на кухню. Черт с ней, с этой техникой, с телевизором. Вот если бы по хорошему телевизору новости хорошие показывали, я бы от счастья в пляс пустился бы.

— Нет, погоди, Сан Саныч, ты там накрывай на стол, а я работенку одну должен сделать.

И Сергей, вытащив из внутреннего кармана видеокассету, украденную из квартиры Чекана, вставил ее в верхний видеомагнитофон. Проверил все шнуры.

— Ты, Сан Саныч, пока сюда не заходи, я тут кое-что личное должен переписать, отмонтировать.

— Как знаешь, Серега, ты же помнишь, я свой нос в чужие дела совать не люблю и вообще любопытство считаю пороком.

— Правильно считаешь. Меньше знаешь — крепче спишь, — ввернул тюремную присказку Дорогин.

Старик принялся звенеть посудой, явно стараясь изо всех сил потрафить Сергею и хорошо его накормить.

Дорогин сделал себе две копии, отмонтировав материал с кассеты Чекана. На все про все ушло чуть больше часа. Его интересовали кадры, где появлялся прокурор Прошкин и голые девицы.

«Ну вот и прекрасно!»

Затем он позвал старика.

— Слушай, Сан Саныч, у меня есть одна кассета — рабочая, ты ее лучше не смотри. Ее надо спрятать так, чтобы ни одна собака не нашла. Это бесценная штучка, хотя гадость редкостная. Я тебе рассказываю все откровенно, потому что ты единственный, кому доверяю.

— Да что ты, Серега! — старик возгордился, подобного он услышать не ожидал, хоть надеялся. Он бережно взял кассету. — Смотри, я ее сейчас положу, и вдруг, если со мной что случится, ты будешь знать, где ее взять.

И ключи от квартиры возьми, можешь приходить в любое время, жить, если негде будет, ведь и я тебе доверяю, как самому близкому, как своему сыну, — щека старика, произнесшего эти слова, дернулась, но он удержался и не заплакал.

Сергей подошел и похлопал его по плечу.

— Сан Саныч, кончай, а то мы тут сейчас, как школьники после экзаменов, расплачемся. То ты меня хоронить начинаешь, то я тебя. Я думаю, мы с тобой поживем, может, и кино еще снимем.

— Кино? — глаза старика блеснули. — Вот было бы здорово! Я тут на досуге, знаешь, в последнее время ни хрена не делаю, так таких штучек навыдумывал, что куда там американцам! Дешевле и круче. Такие заморочки, обхохочешься.

— Ладно, потом расскажешь.

Сан Саныч взял нож, подошел к стене, облицованной белой кафельной плиткой в четыре ряда, пошевелил губами, вспоминая, где у него тайник. Затем постучал черенком ножа по стене. Все плитки отзывались одним и тем же звуком.

— Видал, как я устроил? Даже если будешь простукивать, то никогда не догадаешься.