Андрей Воронин - Личный досмотр

— Я ведь говорила, что тебе не надо больше пить, — с осуждением заметила жена. — Посмотри, во что ты превратил свою единственную приличную рубашку...

— Заткнись, курица!!! — неожиданно для самого себя гаркнул майор, едва не порвав голосовые связки. — Извини, — спохватившись, добавил он, — я не хотел тебя обидеть.

— Правда? — с холодным недоверием в голосе спросила жена и поджав губы в спальню.

— Правда, — глядя ей вслед, ответил майор. — А может, и нет...

Он стащил с себя смокинг и с мстительным удовольствием зашвырнул в дальний угол. В левой половине груди опять засела тупая игла, которая мешала двигать рукой и не давала вздохнуть полной грудью, но майор мысленно отмахнулся от нее: отстань, не до тебя, и игла послушно исчезла.

Постышев снова взялся за телефонную трубку, но остановился, с сомнением глядя на дверь спальни.

Сквозь щель под дверью пробивался слабый свет: жена успокаивала нервы чтением.

— Мать твою, — пробормотал майор. — Не квартира, а Дом культуры. Ни минуты покоя!

Он отправился на кухню и, закурив, вынул из кармана трубку мобильника. «Ладно, — подумал он, набирая номер, — на худой конец, сойдет и Мешок.»

Мешок жил с бабушкой. Не с бабушкой вообще, а с родной бабушкой, которой было девяносто четыре года от роду и которая, похоже, испытывала злорадное удовольствие, наблюдая за тем, как любимый внучек мыкается, дожидаясь ее смерти в надежде заполучить квартиру в центре. Это обстоятельство всегда служило для коллег Мешка неиссякаемым источником бодрости и хорошего настроения, но сейчас майору Постышеву было не до смеха: трубку сняла старуха, и с первых же ее слов майору стало ясно, что Сизый нарвался на неприятности не в одиночку.

— Нету его, — проскрипела ядовитая карга в ответ на вежливую просьбу позвать к телефону внука. — Говорила я ему, засранцу, что не дождется он моей смерти. Сам раньше помрет на работе своей вонючей...

Постышев молча проглотил «вонючую работу» и попросил старуху вразумительно объяснить, что случилось с лейтенантом Мешковым и где он в данный момент находится.

— Да в «скорой», — не скрывая злорадства, сказала бабуся, — где ж ему еще быть. Сто раз ему, дураку, говорила, что в Москве фискалов не любят. Не послушал... Всю жизнь ябедничал, так ябедой и помрет.

— Вы бы полегче все-таки, — не сдержался Постышев. — Я, между прочим, его начальник.

Он тут же понял, что допустил ошибку. Старуха презрительно фыркнула.

— Напутал, — насмешливо проскрипела она. — Мне, милок, девяносто четыре года.., да я и смолоду вас, дерьмецов, не боялась.

— Да кто вас пугает! — раздраженно бросил в трубку Постышев. — Вас по-человечески просят ответить, в какой он больнице.

— Сам ищи, — посоветовала старуха, — тебе за это деньги платят, начальник. Пошевели задницей, авось и отыщешь, если повезет. Стукачей своих поспрашивай... А я вам сроду не помогала и начинать на старости лет не собираюсь.

С этими словами старуха бросила трубку.

— Что б ты лопнула, старая гангрена, — сказал майор в частые гудки отбоя.

Он набрал номер Пономарева. Лететь за тридевять земель этот симулянт, конечно, откажется, но может быть, он хотя бы знает, что за катаклизм произошел с его приятелями. Вряд ли майору станет от этого легче, но лучше все-таки быть в курсе, чтобы знать, что доложить начальству, когда оно спросит, куда, к чертям, подевались все его подчиненные.

Несмотря на поздний час, жена Пономаря не спала и, более того, была пьяна в стельку, что служило верным признаком отсутствия хозяина квартиры. Заплетающимся языком она сообщила майору, что Пономарь вернулся в больницу — наверное, опять за что-то зацепился своими ребрами. Во время разговора эта шалава пьяно хихикала, а на заднем плане Постышев без труда различил незнакомый бас, монотонно повторявший: "Иди сюда... Сюда, говорю, иди.

Иди сюда...".

— Б... — сказал ей майор Постышев и отключился, чтобы побороть мгновенно возникшее искушение напроситься в гости.

Он почесал в затылке, пытаясь сообразить, что же теперь делать, но тут в гостиной зазвенел телефон, Споткнувшись о табуретку, майор выскочил из кухни и схватил трубку: ему вдруг подумалось, что это звонит кто-нибудь из его орлов.

Это были не орлы. Это опять была пьяная жена Пономаря.

— Сам ты б... — сообщила она майору и брякнула трубку на рычаги.

Постышев крепко зажмурился, стиснул зубы и медленно досчитал до десяти, стараясь не замечать неприятной тяжести, которая опять возникла где-то слева за грудинной костью.