Андрей Воронин - Личный досмотр

Комбат остановился, с шумом выдохнул через нос и наклонился, чтобы подобрать свою куртку. На глаза ему снова попался шприц, и Рублев с наслаждением растоптал его подошвой ботинка. Ему было совсем не интересно знать, чем именно был наполнен шприц.

Падая, водитель успел-таки вынуть руку из-за пазухи.

Он лежал на спине, широко раскинув руки в стороны и неловко подвернув голову, и Комбат с удивлением разглядел между пальцев его правой руки не пистолет, а какой-то блокнот.., или не блокнот? Он наклонился, чтобы поднять маленькую книжицу в твердом коленкоровом переплете, и еще раньше, чем его пальцы коснулись гладкой обложки, понял, что это.

Это было удостоверение, служебное удостоверение.

Его охватило уныние.

Опять!

Воистину, подумал он, добрые дела наказуемы.

Он повернулся к свету и раскрыл книжечку.

Так и есть!

Федеральная служба безопасности, старший лейтенант Пономарев.., а кличка у него, наверное, Пономарь — все эти рыцари революции просто жить не могут без кличек, прямо как урки.

Комбат тяжело вздохнул: черт его дернул предложить помощь! Он затолкал удостоверение в карман владельца и оглянулся по сторонам, пытаясь сообразить, что ему теперь делать с двумя бесчувственными телами. Дожидаться, пока они очухаются, значило по собственной инициативе накликать на свою голову неприятности, но и бросать эфэсбэшников прямо посреди дороги тоже не годилось: помимо удостоверений, у них наверняка имелось и оружие, пускать которое в странствия по Москве Борису Ивановичу совсем не хотелось. Мало ли кто может пройти переулком и завладеть двумя стволами!

А зашвырну-ка я их в фургон, решил он. Пусть полежат, оклемаются. Чем они тут занимались — не мое дело. Может быть, они здесь какую-нибудь важную птицу выслеживали, да я помешал...

Он уже испытывал неловкость от того, что вспылил и вообще влез не в свое дело. Так или иначе, решил он, надо было предъявить удостоверение, прежде чем соваться к нему с наполненным какой-то дрянью шприцем. Любопытно, подумал он, что же они здесь все-таки делали?

Держа водителя под мышкой, как свернутый в рулон ковер, он с грохотом откатил боковую дверцу фургона. Вопреки его ожиданиям, в кузове фургона горел тусклый свет, в котором он во всех деталях разглядел направленный ему прямо в лоб пистолет. Помимо пистолета и субтильного субъекта, который держался за его рукоятку, Комбат успел заметить в фургоне массу какой-то аппаратуры и мерцающие голубоватым светом мониторы компьютеров, по которым снизу вверх медленно ползли бесконечные столбцы каких-то цифр.

— Екалэмэнэ, — сказал Борис Иванович, поспешно прикрываясь своей ношей. — Извиняюсь.

Поднатужившись, он зашвырнул старшего лейтенанта Пономарева в фургон и, отскочив с линии огня, задал стрекача, совершенно не заботясь о том, чтобы отступление выглядело красиво. Если до сих пор можно было тешиться иллюзиями, то теперь все стало предельно ясно: он не просто повздорил с двумя эфэсбэшниками — в конце концов, с кем не бывает! — а со всего маху вломился в тщательно разработанную операцию могущественного департамента и, похоже, сорвал все к чертовой бабушке.

— Старый дурак, — бормотал он себе под нос, удаляясь с места схватки ровной размашистой рысью. — Добрый самаритянин.., идиот!

На бегу он припомнил, что когда-то краем уха слышал о подобной аппаратуре. В этом не было ничего удивительного: люди все время треплются, и люди в погонах в этом плане мало чем отличаются от простых смертных, тем более что в конце двадцатого века такое понятие, как военная тайна, судя по всему, окончательно изжило себя и готово было вот-вот стать достоянием истории. Он даже вспомнил обстоятельства, при которых бывший сотрудник отдела радиоэлектронной борьбы поделился с ним этой информацией. Дело было в Фергане, на пересыльном пункте, где бывший РЭБовец ждал нового назначения.

— Ха, — говорил он, — военная тайна! Шпионаж, микропленки, ампулы с цианидом и прочее дерьмо...

Вот смотри: берем фургон, заряжаем его кое-какой электроникой, ставим пару компьютеров и подгоняем под окна твоего офиса, или конторы, или штаба — какая разница? Включаем это дело и смотрим на монитор. Что мы там видим? А видим мы там то же самое, что в данный момент видно на мониторах тех компьютеров, что стоят в твоем офисе, конторе или штабе.

А ты говоришь, военная тайна...

— Я ничего не говорю, — ответил ему тогда Борис Иванович, — я в этом все равно ни черта не петрю.