Андрей Воронин: Утраченная реликвия...

Ограду эту Юрий помнил с детства. Она была набрана из длинных и толстых прутьев, которые заканчивались коническими наконечниками, выкрашенными бронзовой краской. Когда-то, прочтя в «Книге будущих командиров» о гоплитах – панцирной пехоте древних греков, вооруженной длинными тяжелыми копьями, Юрий представлял себе эти копья именно такими – не отдаленно похожими на прутья парковой ограды, а в точности такими же – и, помнится, поражался нечеловеческой силе древнегреческих пехотинцев, способных держать наперевес эти неподъемные дубины из черного чугуна.

Вмурованные в кирпичную арку ворота были заперты на замок, но зато калитка стояла нараспашку, и Юрий без раздумий вошел в парк. Он прошел по заплывшей корявой наледью аллее всего два десятка шагов, и этого хватило, чтобы город исчез. Сзади изредка доносился шум проезжавшей по улице машины, но эти звуки существовали отдельно от того, что окружало Юрия, а потому почти не воспринимались. Вокруг него чернел частокол старых парковых деревьев, молчаливо ждавших весны; все было только серое или черное, как на черно-белой фотографии, лишь небо над головой понемногу начинало наливаться неяркой утренней голубизной. Под ногами похрустывал нестойкий ночной ледок, где-то хрипло каркнула ворона, ей ответила галка – на октаву выше, но тоже не слишком благозвучно.

Юрий целенаправленно забрался подальше, в самый центр парка, откуда городской шум был уже не слышен, отыскал утонувшую в обледенелом сугробе скамейку, забрался на нее с ногами и сел на спинку, как делал, бывало, в юности. Он вынул из кармана сигареты и не спеша закурил, рассеянно поглядывая по сторонам. Ему подумалось, что было бы, наверное, неплохо с годик провести на необитаемом острове или в глухом лесу, где не ступала нога человека. В добровольном отшельничестве люди во все времена видели либо чудачество, граничащее с безумием, либо подвиг самоотречения во имя служения Богу – одно из двух, без вариантов. Юрию Филатову сейчас казалось, что общественное мнение на протяжении многих веков ошибалось: никакой это был не подвиг и никакое не чудачество, а самое обыкновенное бегство. Человеку просто требовался тайм-аут, чтобы разобраться в самом себе, стряхнуть с души грязь, которая налипла. А Бог… Что ж, это верно сказано: Бог в помощь. А люди в этом деле не помогут, они могут только мешать очищению, даже если люди эти – монахи…

Где-то гулко, на весь парк, пролаяла собака – судя по голосу, довольно крупная. Юрий затянулся сигаретой и подумал – далеко не впервые, – не обзавестись ли и ему мохнатым приятелем. Конечно, живущая в городской квартире собака – это заведомый бездельник и дармоед, но, с другой стороны, собака лучше телевизора, потому что у нее умный взгляд, с ней можно перекинуться словом и она никогда, ни при каких обстоятельствах, не станет промывать тебе мозги.

«А с третьей стороны, – подумал Юрий, – телевизору абсолютно безразлично, жив ты или помер. В отличие от собаки, он не станет тосковать и не околеет от голода в пустой квартире, если вы, Юрий Алексеевич, в очередной раз отыщете приключение на свою задницу и упокоитесь с миром в какой-нибудь придорожной канаве. „Мы в ответе за тех, кого приручили“, – сказал Экзюпери, а он был очень неглупый человек – в отличие от вас, Юрий Алексеевич…»

Собака залаяла снова, на сей раз гораздо ближе, и вскоре Юрий услышал цокот когтей по наледи и азартное сопение, а через мгновение источник этих звуков, поскользнувшись на вираже и с трудом удержавшись на ногах, вылетел из-за поворота аллеи, азартно махая толстым, как полено, хвостом. Это была крупная овчарка рыжеватой масти, с угольно-черными чепраком и маской – судя по некоторым признакам, кобель. Заметив Юрия, пес описал вокруг скамейки широкую дугу и остановился в двух шагах от человека, вывесив длинную розовую тряпку языка. Дыхание вырывалось из его приоткрытой пасти клубами белого пара, обведенные черным глаза смотрели на незнакомого человека с любопытством и, как показалось Юрию, с хитрецой: испугается или нет?

– Привет, – сказал Юрий. – Хау ду ю ду?

Пес дружелюбно гавкнул и вежливо махнул хвостом.

Он был чертовски похож на другого пса, которого Юрий знавал когда-то, – настолько похож, что это наводило на мысль о полной идентичности. Юрий усмехнулся: конечно же, этого просто не могло быть. Слишком много времени прошло с тех пор, да и вообще… Вообще, где Москва, а где Грозный?

Он потащил из пачки новую сигарету, задумчиво разглядывая собаку. Пес был вылитый Шайтан – ни прибавить, ни отнять. Сам не зная, зачем это делает, Юрий негромко позвал: