Андрей Воронин - Утраченная реликвия...

Юрий сделал неопределенное движение, и Светлов поспешно добавил:

– Я же этого не говорю! И нечего на меня таращиться. Сколько раз ты ошибался в людях? Не хочешь говорить плохо о покойнике – не говори. Но сбрасывать такую возможность со счетов нельзя. Только отработав все версии до единой, мы можем найти икону.

– Черт возьми, – явно сдерживаясь из последних сил, сказал Филатов. – Сколько раз я должен повторять, что мне наплевать на икону! Меня интересуют только убийцы Бондарева, и предупреждаю тебя заранее: вкалывать на твой будущий сенсационный репортаж я не собираюсь. И вообще, Дима, – добавил он немного мягче, – лучше бы тебе на время убраться из города. Лида, наверное, волнуется, да и за дочку ты в ответе. Не имеешь ты теперь права рисковать, понял?

– Риск для журналиста не право, а обязанность, – торжественно провозгласил Светлов, но тут же бросил дурачиться и снова взял серьезный тон. – Ладно, допустим – допустим! – я тебя послушаюсь и уеду. Твои действия? Пойдешь одной рукой морды бить? Давай-давай. Только учти, что это не шпана подзаборная, а профессионалы. Даже если они тебя не грохнут втихаря, ни черта ты от них не узнаешь. Не скажут они тебе ничего, даже не надейся. И следить за ними у тебя кишка тонка – засекут в два счета и прихлопнут, как таракана, потому что они в этом деле мастера, а ты – никто.

Ну вот скажи, что ты станешь делать после моего отъезда? Пистолет – штука полезная, но он не все решает.

Антиквара, например, расстреляли из современного автомата с глушителем, так что твой сувенир времен второй мировой трудно воспринимать всерьез. Итак?..

– Чего ты привязался? – вяло огрызнулся Юрий, несколько сбитый с толку прокурорским тоном Светлова. – Какое тебе дело, что я стану делать? Ну вот, к примеру, Рыжий. Тот парень, что меня порезал, был рыжий, как подосиновик. По-твоему, этого мало для начала?

А этот Аверкин, кстати, вылитый Фантомас.

– Ну и что? То есть, ты, скорее всего, прав, и Бондарева действительно убрали его коллеги – знал, наверное, много, оттого и помер, – но что это тебе дает?

Ты когда-нибудь задумывался о том, сколько в Москве рыжих и лысых? Для суда твои догадки не аргумент, а подтвердить их ты не сможешь. Рыжего своего они просто спрячут подальше, а против Аверкина у тебя ничего нет и не будет. Поверь, он уже соорудил себе железное алиби, и ты его ничем не проймешь. Ну а если , попытаешься действовать привычными методами, тут тебе и каюк – грохнут на месте, и десяток свидетелей подтвердят, что ты напал первым. С оружием. Кстати, у них у всех имеются не только стволы, но и разрешения на ношение оружия, а у тебя – фига в кармане…

И не надо хмурить брови, я тебе дело говорю. Бросаться с кочергой на танк – это не героизм, а беспросветная глупость и дешевая рисовка. И даже, может быть, трусость. Видит человек, что справиться с танком не может – силенок маловато, да и ума не хватает, – а отступать некуда, вот он и кидается очертя голову прямиком под гусеницы…

– Да пошел ты, – вяло огрызнулся Юрий.

– Куда? – заинтересованно спросил Светлов.

– На вокзал! – взорвался Инкассатор. – На Украину, к родственникам! К чертям собачьим! Что ты прилип ко мне, как банный лист к заднице?! Как будто без тебя проблем мало…

Вопреки ожиданиям Юрия, Светлов нисколько не обиделся. То есть обиделся, наверное, – мальчик он был воспитанный, деликатный и к подобному обращению попросту не привык, – но виду не подал.

– Ты сейчас как старый кот, – сказал он спокойно, – который ищет какую-нибудь щель, чтобы забиться в нее и там подохнуть подальше от людских глаз. Но черт с тобой, это твое право. Скажи только, что ты намерен делать.

Филатов раздраженно дернул здоровым плечом. Думать ему сейчас было трудно, а двигаться – еще труднее. Хотелось лечь, закрыть глаза и погрузиться в забытье, а Светлов мешал, приставал со своими дурацкими вопросами.

«А Димочка-то прав, – подумал он, сдаваясь слабости и на минуту закрывая глаза. – Из меня сейчас боец – как из бутылки молоток. Действительно, все, что я могу сделать в данный момент, сводится к дурацкой попытке геройски погибнуть – без толку, без смысла, вот именно, как бык.,. Ну, и что теперь делать? Димочка только что об этом спрашивал. Надо бы ответить, а то невежливо получается».

– Что делать? – переспросил он для разгона. – Снять штаны и бегать… Надо выяснить, на самом ли деле перечисленные в записке типы работают в «Кирасе».

Ведь это легальное предприятие. Значит, где-то должны лежать их личные дела, трудовые книжки… Придется наведаться туда и пошарить по столам и сейфам, поискать совпадения фамилий с кличками, перечисленными в записке, и фотографий сотрудников ЧОПа с теми мордами, которые мне удалось запомнить в парке. Подозреваю, что совпадения найдутся, и притом довольно скоро.