Александр Чернобук - По ком воют сирены

— Отпустить? Просто взять и отпустить? Интересная мысль. Даже более чем. Как‑то о таком развитии событий я и не подумал.

Сека действительно еще не принял решения. Определиться было непросто. Брать на себя трех жмуров или нет? Это вопрос не из категории пить пиво после водки или нет. Тут есть, над чем подумать. С одной стороны, заложников всегда лучше уничтожить сразу после получения выкупа. Закон старый и верный. Концы надо прятать в воду. Так спокойней и безопасней.

А с другой… Вряд ли Соловьевы или их домработница пойдут в милицию. Уж больно плотная разъяснительная работа проведена. Особенно со Светой. Ух, и провел Сека работу за эти дни с домработницей Соловьевых со всех сторон и всеми возможными способами. До конца жизни помнить будет…

И потом, даже если кто‑то из них решится и все выложит легавым — шухера большого для Игоря не будет. Это пацанятам всем этим во главе с Фролом стоит опасаться. У них может от пристального ментовского внимания появиться серьезная головная боль.

Хотя Фрол там что‑то болтал о серьезном прикрытии… Да и флаг с ними, их это дела, их похороны, их головная боль… Не о них ведь речь…

Сам Сека‑то в розыске по таким делам, за которые в развитых странах дают по двенадцать пожизненных заключений. А сколько раз дадут пожизненное — один или пятьдесят — особой разницы не имеет. Больше одной жизни не протянешь. Никак.

На родине, слава Богу, тоже вышак отменили. Так что даже если менты смогут установить его по этому делу, ничего негативного в жизни особо не добавится. Пиковый расклад будет один и тот же. Розыск есть розыск. По десяти делам или по двадцати статьям — какая разница? Все, что грозит, так это то, что искать начнут агрессивней. А ментовская активность никогда старого урку не пугала.

Жаль, что Фрол категорически запретил трогать мадам Соловьеву. Мысли Игоря приняли вполне определенную направленность. Неплохо б ее пощупать. Спелый плод, соблазнительный, эта Таня. Холеная, надменная, ухоженная. Привыкшая ни в чем себе не отказывать и ни с кем не считаться. Ей бы стоило разъяснить, по–разному и многократно. Как Свете, например.

Но это в том случае, если всех их решено будет не отпускать. Если оставлять в живых, лучше, конечно, не трогать. Разумней. Логичней. Меньше понтов. Малый еще этот. Не хочется детскую кровь на себя брать. Сека посмотрел на сопящего двухлетнего ребенка.

Старею, о жизни человеческой задумываться начинаю. Или это что‑то другое? Раньше как‑то не смущали никакие мокрые расклады, а сейчас почему‑то начало казаться…

— Мы вам твердо обещаем, что никуда обращаться не будем. — Прервала его мысли набравшаяся смелости Татьяна.

— Что обещаете? — не сразу понял Игорь.

— Не идти в милицию, — упавшим голосом ответила сникшая под его пристальным взглядом Соловьева.

— А–а-а–а, — протянул Игорь. — Ты удивишься, клюха мазевая, но я меньше всего об этом думаю.

— Как? — искренне изумилась Татьяна.

— А вот так. На то есть свои причины.

— Нам не скажете?

— Зачем? Верьте мне, что они просто есть. Ментов мне нет смысла бояться. Ни при каком раскладе. Вот такая петрушка получается, кошелки.

— Тогда почему нас просто не оставить в этой квартире? Вы спокойно уйдете за деньгами, а нас закроете. Телефона здесь нет. Выберемся мы отсюда не скоро, — подала голос Света.

— Очень оригинальная мысль, очень. Только пытливый женский ум мог додуматься до такого. — Сека встал, засунул пистолет в наплечную кобуру и, не особенно церемонясь, схватил домработницу за плечо. — Пойдем, детка, прогуляемся в соседнюю комнату. Не будем пока перевозбуждать твою хозяйку. У тебя есть шанс повлиять на ситуацию. Может, за этим занятием я и приду к положительному решению вопроса. И этот вариант понравится не только мне, но…

Звонок во входную дверь не дал Секе ни закончить свою мысль, ни притворить ее в какие‑либо конкретные действия. Он отпустил девушку, достал пистолет, взвел курок и на цыпочках направился к входной двери, шепотом приказав:

— Сидеть тихо, мочалки. Убью. Не сомневайтесь.

Беззвучно подошел к выходу и, страшно ругаясь про себя, начал миллиметр за миллиметром открывать дверной глазок.

Удар чудовищной силы снес дверное полотно с петель и выворотил из косяка замок. Сека инстинктивно выставил вперед руки, встречая летящую дверь. Пистолет упал на пол. Массивная дверь сбила его с ног. В комнате на все голоса заверещали девушки. Закричал тонким голосом проснувшийся Вадик.