Александр Чернобук - По ком воют сирены

— Нет, Витя! Это я сам балуюсь. На досуге.

— Неплохо. Я запомню. Пригодится. — Ключник зашевелил губами, повторяя про себя понравившуюся строфу.

— Будет плакать сегодня Дорощук Екатерина. Серебряная чайка Свободного театра. Рыдать горючими слезами.

— И не только она, — добавил Виктор.

— Впрочем, недолго, — двусмысленно добавил Андрей.

— Чего от них, шмар майданных, можно еще ожидать, — вполне определенно истолковал его слова Ключник. — Как там: «Вот и пуля в голове неживого мента говорит лишь о том, что все суета»?

— Точно так.

— Лихо сказано. — Виктор восторженно кивнул и снова повторил текст, стараясь отложить эти слова в своей памяти навсегда.

— Очень мне интересно знать, что я буду с вами делать. Полное неведение. Как же быть? А, Светуля? Может, ты подскажешь? Или ты, хозяйка медной горы? — Сека задумчиво вертел в руках пистолет. Он сидел в кресле напротив дивана, на котором разместились заложники. Игорь пытливо вглядывался в их лица, словно пытался там найти ответ на интересующий его вопрос.

Света и Таня испуганно взирали на своего мучителя. Домработница сидела, поджав под себя ноги, обхватив руками колени и упираясь спиной в стену. Татьяна полулежала, как бы прикрывая телом спящего сына. Вадик дремал, в очередной раз одурманенный парами хлороформа.

— Чего молчим? Совета у кого я спрашиваю? Пока интересуюсь вашим мнением. Должны гордиться оказанным вам доверием. — Игорь подбросил пистолет. «Макар» сделал вертикальный оборот на триста шестьдесят градусов и снова вошел рукояткой в ладонь Секи.

— Вы обещали нас отпустить сразу же после получения выкупа. — Таня пыталась говорить твердым голосом, но у нее не получалось.

Ни она, ни Света ничего не знали о разводе бригадой Фрола компании «Гаммателеком». Обе считали, что речь идет об обычном киднаппинге. А поскольку средства у Соловьевых были, то обмен заложников на деньги, по их мнению, должен был состояться обязательно и в самое ближайшее время.

— Что‑то я не помню, чтоб я кому‑то что‑то обещал. — Сека сделал удивленное лицо. — Это могло подразумеваться, но если вы пошевелите извилинами, то наверняка вспомните, что никаких обязательств я на себя не брал.

— Так и что? — робко пискнула Света.

— Так и то, телочка моя, — Сека повел в сторону домработницы стволом пистолета, она испуганно отшатнулась. — Кобылка ты, безусловно, классная. И шансы вернуться к исполнению своих необременительных обязанностей у тебя есть. Хозяин твой наверняка по тебе соскучился.

— Вы хотите сказать, что можете нас не отпустить? — дрожащим голосом поинтересовалась Татьяна, пропустив скользкий намек мимо ушей.

— Могу! — Игорь развел руками. — Могу. Увы, могу. Я все могу. А что мне может помешать? Уж не твой ли очаровательный ротик? Хорош он у тебя, я не спорю. Но даже твоему мужу приятней тот, который у сидящей рядом…

— Что? — до Соловьевой дошел смысл слов бандита.

— Да–да. А ты как думала? Твой жирный пупсик находит совсем неплохими ее прелести. Я, кстати, тоже. Светуля — девочка первоклассная…

— Какой ужас. — Татьяна прикрыла глаза.

— Ну что ты такое говоришь, Игорь? — голос Светланы дрожал. — Зачем такое на меня наго…

— Получи, сука! — Татьяна резко вскочила на колени и хлестанула ладонью служанку по лицу. Потом еще и еще раз. — На, сука! На, на, получи!

Света подняла руки, слабо пытаясь защититься. Но это ей не помогло. Все удары Соловьевой достигали цели. Татьяна била с остервенением, выплескивая на домработницу злобу и накопившийся за последние дни страх.

— Какая замечательная сцена. Очень впечатляет. Но, между тем, вернемся к нашим баранам. — Сека получил от этого спектакля искреннее удовольствие. — Мне ехать через час получать свою долю за ваши симпатичные мордашки. А вот куда деть ваши юные соблазнительные тела? Никак не могу решить.

Обе заложницы вздрогнули и отпрянули друг от друга. На щеках Тани появились дорожки слез. Светлана икнула, ойкнула и испуганно прикрыла рот рукой.

— Может, продать вас в какой‑нибудь бордель за границу? За каждую мне, пожалуй, пару косарей отвалят. Девочки вы звонкие. Молодые. Вас надолго хватит. Года на три, точно. Как, Светуля, хочешь в дом терпимости? Каждый день смена ощущений, национальностей партнеров? Вечный кайф! Согласись. А ты, королева IP–телефонии? Хочешь?

— Нет. — Татьяна уже рыдала в голос, громко всхлипывая.

— Не хочу. Отпустите нас, Игорь. — Света тоже заплакала.