Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

— Ты видишь его? — с нежной улыбкой спросила Жюли, когда мы заняли свои места.

— Я вижу всю группу, — ответил я, поглаживая её ладонь. Мимолётно удивившись тому, что руки у Жюли оказались просто ледяными, и продолжая изображать горячего финского парня, сгорающего от страсти к своей девушке, я вернулся к прежнему занятию: изучению оперативной обстановки.

Робер Сиретт оживлённо беседовал с молодым черноволосым мужчиной со смуглым лицом, одетым довольно скромно: белая футболка, джинсы, синяя вязаная кофта. К их разговору внимательно прислушивалась худенькая, симпатичная, смуглая до черноты девушка в очках. В ней не было ничего особенного, зато её приятельница сразила меня наповал. Мадемуазель обладала просто потрясающей фигурой. Честно говоря, это было единственное открытие, которое мне пока что удалось сделать. Вряд ли моя находка имела прямое отношение к делу, но так уж случилось, что именно на ней я сосредоточился целиком и полностью. Видимо, до того девушка куда-то отлучалась и в этот момент, вернувшись, как раз подходила к столику. У меня была отличная возможность оценить все достоинства подруги нашего «объекта», и должен признаться: мысленно я ему аплодировал. Окинув зал ленивым взглядом, красавица брюнетка надела тёмные очки, и я сразу вспомнил, на кого она была похожа! В одной из популярных компьютерных игр по пещерам и подвалам бегала красотка, которую звали не то Лора, не то — Лара… Чёрт, надо же! Удивительное сходство! Даже пропорции те же — узкие бёдра, но зато бюст…

— Андре, ты слышишь? — донёсся до меня голос Жюли. Кажется, я слегка отвлёкся.

— Вы будете заказывать, месье? — Вопрос шёл откуда-то сбоку и прозвучал с такой интонацией, словно он задавался уже в десятый раз. Не увидев зависшего над столом официанта, я с недоумением повернул голову и… Заметил его. Рядом с нашим столиком стоял маленький человек, так, кажется, они себя называют. Не карлик, не урод, ничего подобного. Обычный человек. Просто очень маленький. Не больше метра.

— Простите, месье, — извинился я. И спросил у Жюли, которая наблюдала за мной широко раскрытыми от удивления глазами: — Дорогая, ты…

— О, нет-нет, — девушка протестующе покачала головой. — Я не хочу есть. Какой-нибудь коктейль, возможно?

— Тогда — «Маргарита» для мадемуазель и виски со льдом для меня. У вас есть «Lagavulin»?

Маленький человек откровенно поморщился.

— Может быть, месье прежде ознакомится с картой вин и затем…

— Нет необходимости, — прервал я его. — Месье давно не был во Франции и успел привыкнуть к грубому напитку шотландских пастухов.

— Шотландских козопасов, — уточнил официант и, подхватив под мышку меню, с воистину королевским достоинством удалился. Жюли расхохоталась, прикрывая лицо ладошками.

— Согласен, этот гейм — за ним, — покорно согласился я. И, указав глазами на столик Сиретта, спросил: — Кто эти люди? Друзья, знакомые, коллеги?

— Знакомые, — ответила Жюли. — Мужчина — Ахмед Агани, журналист из Италии.

— Албанец?

— Да, этнический, но родился и вырос в Неаполе. Рядом с ним сидит Фатима Мухаммад аль-Хамили. Ёё муж занимался перепродажей французских подержанных автомобилей на Ближний Восток. Он погиб несколько лет назад, и мадам Мухаммад аль-Хамили унаследовала его дело.

— Странно, — заметил я, — на Арабском Востоке подобное не принято. А кем был её муж?

— Кажется, египтянин или иорданец… Какая разница, Андре? Я не помню. Улыбнись и возьми меня за руку. На нас смотрят.

— Дорогая, ты обворожительна, — заявил я, поглаживая её мягкую ладошку. — Эти небесно-голубые глаза, эти волосы цвета меди… Между прочим, на Востоке голубые глаза считаются особенно пронзительными. Арабы утверждают, что взгляд таких глаз сулит беду.

— Те арабы, с которыми я сталкивалась, ничего не имели против цвета моих глаз, — ответила Жюли. — Скорее наоборот. Этим скотам не терпелось поскорей добраться до меня своими потными лапами.

— Я не хотел напоминать тебе об этом, — вспомнив разговор в кабинете, я смутился. — Извини.

— Ничего. Это было давно, — невесело усмехнулась девушка. — Улыбайся же мне, Андре, ну? Толстяк у стойки уже минут десять строит мне глазки. Ещё немного, и он придёт сюда знакомиться.

— Сомневаюсь, — заметил я, оборачиваясь к стойке с угрожающим видом. Улыбка на лице рыхловатого молодого человека разом увяла.

— «Маргарита» для мадемуазель и напиток шотландских козопасов — для месье, — громогласно возвестил маленький официант, явившийся словно из-под земли.