Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

Перевернув ногой тело охранника, я убедился, что сюрпризов больше не будет, и лишь после этого обернулся к своему спасителю:

— Спасибо, Абдаллах Шериф ад-Дин. Не знаю, заметил ты или нет, но ты только что спас мне жизнь.

— Дьявол, — не совсем по адресу простонал Абдаллах, утверждаясь, наконец, на коленях. — Он же был моим родственником…

— Весёлая у вас семейка, — посочувствовал я, подходя к ливийцу и подбирая с ковра его пистолет. — Думаешь, другие родственники тоже зайдут?

Он бросил на меня яростный взгляд, и, увидав слёзы в его глазах, я пожалел о своей неудачной шутке.

— Извини. Я не хотел делать тебе больно. Давай помогу.

Опираясь на мою руку, Абдаллах кое-как встал и, шипя от боли, начал расстёгивать рубашку на груди.

— Интересно, почему он стрелял тебе в грудь? — Эта мысль осенила меня совершенно внезапно.

Выругавшись по-арабски, Абдаллах, тем не менее, ответил:

— Знал, что я не хотел сегодня надевать бронежилет.

Снаружи раздался топот, полетела в сторону сорванная занавесь, и в зал ворвались несколько человек, среди которых я с большим удивлением признал Рихо Эвера. В руках у сопровождавших его людей было оружие, и, судя по решительному выражению, застывшему на их лицах, ребята были готовы воевать всерьёз.

— Где моя охрана? — держась за грудь, хрипло спросил Абдаллах.

— Писать пошла! — рявкнул на него Рихо. — Верблюжатники, шомпол вам в ж…! Что здесь произошло?

— Рихо, — остановил его я, переходя на русский. — На улице были слышны выстрелы?

— А как, по-твоему, я их услышал? Через три, максимум четыре минуты здесь будет вся полиция Лондона. А у нас четыре трупа!

— Тэк-с… — грустно сказал я. — Приехали. Здесь — один. Кто положил остальных?

— Я — одного, — с сожалением ответил эстонец и, с ненавистью взглянув на Абдаллаха, смачно плюнул на самый красивый ковёр. — Двоим перерезали глотки ещё до нас. Что они тут, с ума посходили?

— Уходим, — сказал я и, взяв за плечо Абдаллаха, вгляделся в его глаза. Горечь, боль, обида, разочарование…

— Абдаллах, это были твои люди. Объясняться с полицией тебе. Когда всё закончится — позвони мне. Пожалуйста.

Кривя от боли губы, он слабо улыбнулся в ответ:

— Баххар ва рух, Андре. Встретимся в Париже.

Мы успели покинуть дом буквально за минуту до того, как в конце улицы показались полицейские машины. Неторопливо дойдя до «Мерседеса», по-прежнему стоявшего на приличном удалении от «места происшествия», мы имели возможность наблюдать за профессиональными действиями спецподразделения британской полиции, которое в считаные секунды перекрыло все выходы из дома. От всей души пожелав им удачи, мы с Рихо сели в машину, и «Мерседес» плавно тронулся с места, увозя нас прочь от полиции, трупов и бедняги Абдаллаха, которому теперь предстояло расхлёбывать эту кашу.

— В кого из вас стреляли? — деловито поинтересовался Рихо.

— Абдаллах сказал, что его уже дважды пытались убить, — ответил я. — Думаю, это какие-то внутренние проблемы ливийцев.

— У тебя потрясающий дар влезать в чужие «внутренние проблемы», — буркнул эстонец. — Если на сегодня ты уже закончил с делами, будь добр, изложи мне содержание беседы с лордом Гренвиллом. Я сто раз успел пожалеть, что отказался от прослушивания вашего разговора.

Краткого пересказа не получилось, поэтому закончил я уже после того, как мы оказались «дома», расположились в гостиной и к нашему дуэту присоединился заспанный Виталий Борисович Дмитриев. Заодно пришлось доложить о намеченных мною планах «взаимодействия с ливийским коллегой», которые, на мой взгляд, сводились к совместному прочёсыванию злачных мест города Парижа.

— Забавно, — повторил свою излюбленную реплику Рихо, задумчиво потирая нос.

— Это «забавно» я слышу уже второй день, — кротко заметил я. — Больше тебе нечего мне сказать?

— Прошли сутки. Завтра мы возвращаемся в Бордо, — не обращая на меня внимания, продолжал Рихо. — Ты летишь в Париж. Забавно…

— Иди ты к чёрту, — разозлился я и встал из кресла, намереваясь покинуть гостиную.

— Обратиться к тебе лорду Гренвиллу посоветовал месье Дюпре, — не делая ни малейшей попытки меня остановить, проговорил Рихо. — Твой отец и мой босс. Мне лишь поручено тебе сообщить, что определённым кругам, которые он представляет, чрезвычайно необходимо, чтобы правда о смерти Дианы Спенсер открылась именно сейчас. У тебя есть две недели, информация лорда Гренвилла, помощь французской контрразведки и все ресурсы, которые может предоставить корпорация Дюпре. Удачи тебе, Андре.