Пётр Разуваев - Русский калибр (сборник)

Он взял с блюда раковину, подцепил моллюска трезубой вилкой, аккуратно отправил его в рот и зажмурился от удовольствия. Гурман, понимаешь…

— В прошлый раз я рассчитывал напугать вас, но, похоже, с вами такие вещи не срабатывают. Будете горячее? Насколько я помню, это должны быть кальмары в чесночном соусе. Нет? Жаль… Вы, наверное, предпочли бы хороший бифштекс? С кровью, а?

— Почему вы так решили? — искренне удивился я.

— Потому что вы произвели на меня определённое впечатление. Судя по вашим последним действиям, вы удивительно кровожадны, месье Дюпре.

— Это вам кажется, мистер Стеннард, — я пожал плечами. — На самом деле я очень мягкий и добрый человек. Поверьте.

— Попробую, — согласился он, отпивая из бокала. — Правда, после того, что вы учинили на вилле… не думаю, что у меня получится.

— Вы начали первыми, — напомнил я.

Он поморщился.

— Не будем пререкаться, месье Дюпре. В данный момент это уже неважно — кто первым начал. Важно другое. Вы произвели на меня впечатление не только своей кровожадностью, но и своей настойчивостью. И я решил пойти вам навстречу. Вы хотели увидеть мистера Липке? Извольте. Через несколько часов у вас появится такая возможность. Я повторяю! — Заметив скептическое выражение, промелькнувшее на моём лице, Стеннард предупреждающе поднял руку с зажатой в ней вилкой. — Повторяю — я не желаю вам зла. Вашей жизни ничто, кроме вас самого, разумеется, не угрожает. Пока я лишь хочу объяснить вам кое-что, Андре. Вы позволите вас так называть?

Я молча кивнул. К дьяволу все эти церемонии, мне даже есть расхотелось. Слишком уж всё лихо закручено, какие тут кальмары.

— На днях я говорил, — продолжил американец, — что вы ввязались в историю, масштабов которой оценить вам просто не дано. В силу элементарного отсутствия информации. Генерал Стрекалов внушил вам, что главное — это выкрасть Давида. На самом деле это отнюдь не главное. Информация, которой располагает Давид, способна убивать лучше и быстрее любого излучения. Если бы вам и удалось его выкрасть, главным стало бы отнюдь не то, как обнародовать эту информацию. А то, как сохранить жизнь, обладая ею. Слишком много есть людей, готовых любой ценой не допустить возможной огласки. Между прочим… Ваш отец, Андре, тоже входит в число этих людей.

Я усмехнулся. Подумаешь, новость. Это я давно знаю. Ты-то здесь с какой стати вертишься, голубь?

— Стрекалов влез в чужую игру. Это не его поле, здесь разыгрывается совершенно другая партия. Я скажу больше, скажу то, чего, по идее, говорить не имею права. Это наша игра. Итальянцы очень обеспокоены растущим влиянием северных сепаратистов. Но Босси поддерживают слишком многие. Устранить его с политической арены официально, своими силами? Рим не способен на подобные подвиги. Они обратились с просьбой к нам, и «Фирма» им не отказала. В конце концов, они наши союзники, и Америка кровно заинтересована в сохранении политического единства Италии. Мы изучили ситуацию и приняли решение, как эффективное, так и… Бескровное. Устранить Босси способом, которым ранее был уничтожен Советский Союз, — выбить финансовую опору из-под его ног. Для разработки конкретной акции нам понадобился мозг Давида. Он уже работал с «Фирмой», хорошо знаком с ситуацией. Но стоило нам взять его под свою охрану — на сцене тут же появляетесь вы. И устраиваете бог знает что. Разве не так? Зачем-то входите в альянс с Паолой Бономи, против которой, в основном, и направлена атака…

— В прошлый раз вы больше говорили о «русской линии» в этом деле, — прервал его я. — Всё, что вы сейчас сказали, — правда, я вам верю. Но… это ведь далеко не вся правда? Почему вы так боитесь Стрекалова? Что связывает Россию, Липке, моего отца — и ЦРУ?

Он взглянул на меня с интересом. Потом отставил бокал, потёр ладони. Снова взглянул.

— Вы упрямец, — заявил, наконец, Стеннард. Произнесено это было словно обвинение в скотоложстве. Я привстал и поклонился.

— Чёрт с вами… не хотите выходить из игры — придётся вас вывести. Спокойно! — Он мгновенно направил на меня пистолет-пулемёт. — Я умею им пользоваться. Не надо нервничать. Когда я говорю — вывести, я именно это и имею в виду. Нейтрализовать на время, отнюдь не убивать. На ваше счастье, Серж Дюпре слишком серьёзная фигура, чтобы его можно было не принимать в расчёт. А он, естественно, не хотел бы потерять единственного сына.

Стеннард помолчал, задумчиво глядя на меня. Под внимательным зрачком «Bushman IDW» мне уже не хотелось немедленно свернуть ему шею. Да и зачем? Стеннард желал сохранить меня на «всякий случай»? Как говаривал старина Лао-цзы: «Тот, кто знает, где остановиться, не подвергает себя опасности». Я пока остановлюсь. А там посмотрим.