Светлана Алешина - В пекло по собственной воле (сборник)

— Да, — подтвердил Фимка, — я на это и не рассчитывал.

— Вот и я о том же, — сказала я. — Рассчитывать тебе было, в сущности, не на что… Избили тебя крепко, это я сама видела, выплыть из бухты во время прилива ты вряд ли смог бы, даже если плаваешь очень хорошо, в чем я, конечно, сомневаюсь…

Фимка отвернулся от меня и уставился в пол.

— Подняться наверх тебе не дал бы Турсунов, — продолжала я. — Ведь он пообещал тебе, что вернется, и не один, чтобы продолжить разговор…

Фимка упрямо молчал. Мне оставалось только сформулировать сам вопрос, раз уж он сам не хотел проявить инициативу и ответить, хотя я видела, что он прекрасно понимает, что я сейчас спрошу.

— Почему же ты все-таки не согласился, Ефим? — негромко спросила я, глядя в его выставленную в мою сторону макушку.

— Почему? — он посмотрел на меня со страхом и даже с некоторой долей ненависти. — Спроси об этом тех, на кого ты работаешь!

— Что-о? — заорала я на него. — На что ты намекаешь? Меня-то ты в чем обвиняешь?

— А ты думаешь, я поверил, что ты случайно увидела, как меня Турсунов увез? — прорвало наконец Фимку свистящим шепотом. — Даже если случайно! Как вы с Евграфовым нашли нас на другом конце острова?

Он вскочил, схватился за раненую руку и возмущенно бросил мне в лицо:

— Ты знала, где меня искать!

Я села и схватилась за голову. Слов у меня не было. Я просто не верила, что весь этот бред несет Фимка и говорит он мне!

— Дурак! Ну и дурак! — повторяла я, в отчаянии качая головой.

— Сама — дура! — буркнул он, сел и как-то испуганно примолк.

«Да что же это происходит-то? — задавала я сама себе вопрос. — Это у него просто бред какой-то! Но необходимо понять, откуда этот бред! Что-то очень странное скрывается за его словами. Как он сказал? „Спроси у тех, на кого ты работаешь!“ А на кого я работаю, в его представлении? На ФСБ, что ли? Опять-таки — бред! С какой, собственно, стати? Или на Турсунова? В чем же тогда он меня подозревает? В том, что я участвую в спектакле, который для него разыграли: злой Турсунов его давит и почти уничтожает, а тут появляется добрая спасительница Николаева и завоевывает окончательно Фимино доверие. А что потом? А потом я его пытаюсь завербовать, то есть сделать то, что не удалось Турсунову? Это я-то, офицер МЧС, работающий в контрразведке? Ерунда! А кстати, знает ли Фимка, что я работаю в контрразведке, или нет? Сама я никогда об этом ему не говорила…»

— Детство! — сказала я Фимке, слегка улыбнувшись. — Сплошное детство и детские фантазии! Я никогда не работала ни на ФСБ, ни на какую другую структуру, кроме МЧС, и не буду никогда работать! Уж поверь мне, Фимочка, на слово!

— При чем тут ФСБ? — все так же зло буркнул он, искоса взглянув на меня.

«Так! Сработало! — обрадовалась я. — В связях с ФСБ он меня не подозревает… И то — слава богу! Тогда что же? Ну, давай, Фима, колись дальше!»

Я молчала, глядя на него неопределенно и даже с некоторой усмешкой, чтобы помочь ему остаться в том же эмоциональном состоянии, которое заставило его произнести предыдущую фразу.

— Это у тебя что? Девичья забывчивость или старушечий склероз? — зло набросился на меня Фимка. — Ты забыла своего непосредственного начальника? Того, что отдает тебе приказы?

«Откуда же он знает о Чугункове? — удивилась я. — Приказы мне только Чугунков отдает».

Я взяла его рукой за подбородок, подняла голову и заставила посмотреть мне в глаза.

— Так, Фима! — сказала я сурово. — Теперь поиграем с тобой в сцену допроса советского разведчика из старого фильма «Мертвый сезон». Отвечай: откуда ты узнал, что я работаю на Чугункова?

Он молчал, со страхом глядя на меня. Чего только не видела я в этих его испуганных глазах. И это прославленный в любовных стычках сердцеед Ефим Шаблин! Видели бы его сейчас его пассии! Сколько страха перед женщиной, сколько растерянности передо мной, словно я не к слабой половине рода человеческого отношусь, а к каким-то мифическим и тем самым еще более ужасным чудовищам. Но страх — это самое сильное для Фимки чувство. Извини уж, Фима, но я доведу до конца то, что начала.

— Откуда ты знаешь про Чугункова? — еще жестче спросила я, не выпуская его подбородка из своих ставших вдруг стальными тонких пальцев.

Он молчал, только левая щека начала немного дергаться, а губы слегка задрожали.

— Кто тебе сказал, что я работаю на Чугункова? — настаивала я, не смягчая голоса.

Право, тот советский шпион, был, кажется, намного крепче, чем Фимка. Его испуганная физиономия скривилась, он оттолкнул мою руку и, спрятав лицо в ладонях, уткнулся себе в колени и зарыдал.