Сергей Самаров - Оплавленный орден

Он поднял бинокль, чтобы самому понаблюдать за часовым. Конечно, бинокль и стационарный наблюдательный прибор, установленный на вышке охраны, вещи несравнимые. Но следовало пользоваться тем, что имелось, и не требовать невозможного. А внимание часового было сосредоточено на дороге. Причем что-то там такое привлекло его внимание, что заставило солдата поднять трубку телефона прямой связи и сообщить нечто начальнику охраны.

В принципе, гадать долго необходимости не было, хотя троица на вершине холма и не видела со своего наблюдательного пункта саму дорогу. Но все они знали, что там должна пройти небольшая автомобильная колонна с хорошо охраняемым грузом. Они сами эту же колонну ожидали. И смогли увидеть ее только на миг, когда дорогу перестал прикрывать соседний холм и на коротком отрезке асфальтированного полотна показалось три грузовика, идущих с включенными проблесковыми маячками, две машины «ДПС» спереди и сзади с точно такими же сигналами, боевая машина пехоты спереди, и два бронетранспортера сзади. Эти без дополнительных сигналов, но пушки на башнях и спаренные с ними пулеметы говорили всей округе, что соваться к ним никому не рекомендуется. В дополнение к пушкам и пулеметам на броне бронетранспортеров сидела еще и охрана, ощерившаяся автоматными стволами, как дикобраз иглами.

– Шамиль, а почему, скажи мне, солдаты не любят в бэтээрах ездить. Все норовят на броне?

Завгат всегда, если задавал вопрос, то таким тоном, словно знал правильный ответ и просто проверял знания того, кто отвечать должен. Наверное, это не всегда было так, но к интонации задаваемых Завгатом вопросов все давно привыкли и не обращали на него внимания, даже если фраза благодаря этому тону казалась обидной, что порой случалось.

– А это на критический случай, если ты на пути встретишься, – ответил Шамиль.

– Разве я такой красавец, что мной мужики любоваться должны? Ладно бы еще девки. Я согласился бы. А тут мужики…

– Они знают, что у тебя есть гранатомет с кумулятивной гранатой. Если ты произведешь выстрел, а они будут в это время находиться внутри, то сразу в шашлык превратятся, и ты их сожрешь. На броне, они считают, им безопаснее. У снайпера только одна пуля летит. Один упадет, другие спрятаться успеют. А кумулятивный заряд Завгата никому времени спрятаться не даст.

– Я разве похож на людоеда, который из человечков шашлыки готовит? – возмутился Завгат. – И не настолько голодный, чтобы сразу столько мяса сожрать. А ты знаешь, кстати, настоящее значение слова «жрать»?

– Объясни… – спокойно сказал, как разрешил, Шамиль, педагог по образованию.

– Жрать – это жертвовать, приносить жертву. Наверное, раньше, в старину, жертва съедалась, отсюда и современное значение слова «жрать». Но совсем не то, что мы сейчас имеем в виду. Так мы говорим от безграмотности. Это я по радио слышал.

– Да, – опять согласился Шамиль. – Грамотность сейчас не в моде, и ее людям сильно не хватает. И это во всем чувствуется.

Пыл Завгата остыл.

– Такие дерьмовые, оказывается, БТРы в армии? – с каким-то удивлением спросил Джабраил. – А я-то по глупости думал…

– И бэтээры, и бээмэшки, все одинаково горят. Их даже динамическая защита не всегда спасает. Вот танк – другое дело. Тот, если в динамической защите, трудно бывает пробить даже «кумулятивкой». Но тоже жгут. Сверху в башню стреляют.

– Слаба российская армия в коленках, – сделал вывод Джабраил. – Хоть сверху стреляй, хоть снизу. Все одно – слаба. И потому даже чечены ее били.

Шамиль проявил свой педагогический такт и объяснил спокойно, без эмоций:

– Это не только российская беда. Бронемашины армий всего мира – как спичечные коробки. Есть отдельные, которые подстрелить сложно. Но там в другом недостатки. Одни плавать не умеют, у других скорость, как у инвалида-колясочника, третьи, кроме экипажа, только три человека десанта берут. Чем-то приходится жертвовать.

Колонна быстро скрылась, поскольку видимость была перекрыта вышкой с часовым и высоким забором самой базы.

– Охраняют, как атомную бомбу, – сказал Джабраил, словно выразил общие мысли.

– Кому нужна твоя атомная бомба, – проворчал Завгат. – Скучнейшее оружие. Долбанут, и никто ничего не увидит. Разве что в кинохронике через двадцать лет. И то только те, кто далеко находился. И будут смотреть и зевать от скуки. По мне, так лучше ножа вообще ничего нет. И глаза людей видишь, трусость их чувствуешь. Нож в руках, и полная голова впечатлений. Автомат и пистолет скучнее. Особенно автомат. Пистолетом хоть можно у кого-то перед носом помахать. Тоже приятно. А уж про всякие бомбы я молчу. Тем более про атомные. Это люди от пресыщения придумали. Сытый человек – он всегда ленив и противен. С ним скучно, пока ему нож не покажешь.