Илья Рясной - Цеховики

Сегодня произошло событие. «Питекантроп» получил в ответ каменной дубинкой. Форму его раздувшегося от удара уха красиво подчеркивал аккуратно прилепленный врачом пластырь. Расстегнутая до пояса рубаха открывала перебинтованное туловище — похоже, ребро я ему все-таки сломал, ударив штакетиной. Корнейчук молчал, иногда морщась, когда неосторожный вздох отзывался резкой болью в боку.

— Чего надулся? — миролюбиво осведомился Пашка.

Нет ответа.

— Загрустил, смотрю, Кондратий, затосковал.

Нет ответа.

— В молчанку будем играть?

— Я имею право не отвечать на вопросы, — вызывающе воскликнул Корнейчук.

— Правильно, — сказал я. — И имеешь право молча получить лет эдак десять-двенадцать.

Корнейчук стиснул зубы, а потом произнес:

— Да иди ты к такой-то матери, доходяга.

— Смотри, Терентий, — хмыкнул Пашка. — Крутой мужик нам попался. Решил показать, кто тут хозяин… Зря, сынок. Зря. Если бы Крот такое сказал, я бы ему поверил. Он в тюрьме как дома. А ты… Думаешь, здоровый?

— Не слабый.

— Твоя мышца никого не волнует. В камеру к голубым спрячу, их там пятнадцать человек, включая мастера-тяжеловеса по боксу. И намекнем, что и оперчасть, и воры не против, чтобы тобой слегка попользовались. Им там скучно. Они новых людей любят. Сильно любят. Знаешь, ворам совсем не нравится, когда на сотрудников милиции и прокуратуры покушаются. Ведь это только в блатных песнях доблестью считается мента запороть. По практике знают, что это дорого обходится… Чего уставился? Не веришь в такой расклад? Давай проверим. А через день я узнаю, как оно тебе показалось — может, понравится «петухом» быть. Корнейчук зло посмотрел на нас.

— Так что, браток, хамить не надо. Ты где работаешь?.. Конечно, помимо разбойничьего промысла.

— Да какого разбойничьего… Я вышибала в баре «Звезда».

— Хорошее место. Вся сволочь городская там собирается. Там, наверное, и попал в дурную компанию. И стал огорчать старенькую маму.

Корнейчук порывисто вздохнул, сжал кулаки, собираясь что-то сказать, но Пашка жестом руки остановил его:

— Ну, похами еще. Тут же вылетишь из этого кабинета и «петухом» отправишься работать… Ну чего, продышался? Пришел в себя? Продолжим. Ты что-то недопонимаешь. И я тебе сейчас это популярно объясню. Договорились?

Корнейчук кивнул.

— Не бесись, Кондратий, — сказал я. — Мы тебе зла не хотим. И все понимаем. Крот тебе велел в случае чего в милиции ничего не говорить. Все равно облапошат, обманут, посадят. Правильно? Чего молчишь?.. Только облапошил пока что тебя Крот, а не милиция… Кто кастетом бил? Кондратий Николаевич Корнейчук.

— Я не бил. И кастет не мой.

— Эту песню ты споешь в суде. Ты что, не понимаешь, на кого наехал? На работника прокуратуры. Кто твои дурацкие оправдания будет слушать? Никто.

— Но я…

— Чего ты? Ты здоровенный мужик. Твоя комплекция плюс вес кастета да еще мои показания, что ты бил со всей силы… Знаешь, какой вывод напрашивается? Что ты меня хотел убить.

— Не убил же.

— А кого это волнует? Есть такое понятие как покушение. Когда преступный замысел не был доведен до логического конца по не зависящим от преступника обстоятельствам… Покушение на убийство работника прокуратуры. Знаешь, что за это полагается?

— Что?

— Стенка. Если следствие и суд споро пойдут, через полгода тебя расстреляют.

— Ты, Кондратий, уже одной ногой в могиле, — поддакнул Пашка.

— А твои приятели в сторону уйдут. Скажут — понятия не имеем, за что он того мужика мочить собрался. Да еще и поленьев в твой костер подложат. Бил, скажут, сволочь, со всего размаха. Мы его пытались отговорить, удержать, но такого динозавра разве удержишь? Никуда не денутся, скажут. В отличие от тебя они понимают, в какое дерьмо по уши влезли.

Еще минут сорок мы с Пашкой накручивали Корнейчука, довели-таки его до слез и до полного несоответствия образу терминатора. Под конец, всхлипнув и помотав головой, он сдавленно произнес:

— Что же мне делать?

— Я на тебя зла не держу, — сказал я. — Можно попытаться тебе помочь. Я же вижу, что ты в этой истории не основной, а так, на подхвате. Не правильно было бы на одного тебя все вешать. Я могу показать, что кастетом ты меня не бил, а просто вытащил его и продемонстрировал, ну, скажем, требуя денег. Покушение на убийство отпадает, а остается так, мелочь. Годится?

— Д-да.

— Пиши заявление на имя начальника Железнодорожного райотдела полковника Трофимова. Чего писать? Так и пиши: начальнику РОВД полковнику Трофимову от такого-то, проживающего там-то. Явка с повинной. Гулял с моими товарищами, договорились подзаработать деньги и ограбить вечером прохожего. Они взяли такие-то орудия, я взял кастет… Написал?.. А вот тут самое важное: на стройке около улицы Разина мы увидели незнакомого мужчину и договорились ограбить его. Я вынул кастет, не имея цели пускать его в ход, а лишь желая попугать… Пиши, я же обещал, что подтвержу это… Готово?