Илья Рясной - Дурдом

Подозрительные взоры, бросаемые в мою сторону.

— Не работает микрофон, — заключил техник. — Гоша, ты их не на свалке находишь, чтобы нам потом голову морочить? Ты не развлекаешься?

— Это со мной развлекаются… Утром по святому праву больного я прогулял оперативку, но на работу пришел.

— Зеленый, как овощ из Чиполлино, — оглядев меня с ног до головы, отметил шеф.

— Бананами объелся, — ответил я.

— Лечись, Георгий. Я не могу тебя потерять во цвете лет.

— Правильно. Никого больше на эту должность не найдете, — колко заметил я. — Зачем лечиться? Вкалывать надо…

И я начал вкалывать. Перво-наперво я покопался в памяти и извлек с пыльной полки завалявшийся там номе-рочек автомобиля. Того самого сиреневого «БМВ», из которого как-то выпорхнула Клара и направилась в валютный кабак на Тверской.

Тут меня стерег сюрприз номер два. Эх, кто, спрашивается, мешал мне преподнести его себе раньше ?

Владельцем машины оказался Вячеслав Вячеславович Грасский.

Тот самый. С «Завалинки».

Телевидение продолжало заботиться о состоянии душ миллионов своих подданных. На экране легкомысленного вида молодой человек завязывает узлом шланг кислородной подушки своего дедушки. Голос за кадром: «Так жить нельзя».

Следующая сцена — те же действующие лица, но в обнимку за столом с чаем и вареньем. Голос за кадром:

«Все будет хорошо».

«У меня тяжелая работа, — поясняет скупо одетая девица в черных чулках, обнимая красный фонарь. — Она мне нравится, но на нее уходит много сил. Порой мне так нужна сладкая палочка… „Твикс“ — парочка сладких палочек хрустящего шоколада!»

Реклама заканчивается. Теперь «Музыкальная телега». Объявлено интервью со сподвижником-компаньоном Грасского, руководителем группы-"Крикмартокота" Кулябом Мамузовым.Перед этим корреспондент опрашивает бесящихся на дискотеке прыщавых юнцов и юниц.

— Вы балдеете от Куляба Мамузова?

— Чума! — кричит юница в коже с блестками.

— Я хочу ему отдаться, но он голубой, — грустит ее подруга.

— Экста-аз! Тащусь, как от травки! — подвизгивает стриженый юнец. — Он из наших, из наркомов!

— Давай-давай!

На экране возникают светлые лики ведущего и самого

Куляба Мамузова.

— Кулябушка! — захлопала в ладоши Клара, завидев на экране героев программы. — Я его знаю. Такая душечка.

— Он же дурак конченый по виду, — возмутился я.

— Ты замшелый пень, дорогой. Притом пень, наполненный трухой предубеждений. Не понимаешь, что он живет в ином мире. Ты ничего, кроме своих воров, не видишь и не знаешь. А он слушает музыку сфер.

Сказанула. Молодец, душа моя, не только микрофоны в мой телефон умеешь ставить, но способна и порассуждать о прекрасном. Ох, как меня подмывало задать ей несколько колких вопросов, но нельзя. Разом все испорчу… — Почему «мартокоты», братан? — лыбится на весь экран ведущий. — Почему не просто мартовский кот? Или сентябрьский.

— В марте коты хотят кошек, — подергиваясь в ритме слышимой одному ему музыки сфер, вещает звезда. — А в сентябре только колбасу. Сентябрьский кот — это ленивый обыватель. Мартовский кот — просто блудливый кот. Мартокот — это отдельное явление. Это сублимация любви. Так-то, брателло.

— Тут, Кулябушка, твои поклонники говорили, что ты голубой. Как ты по жизни к голубым относишься?

— Отношусь… Ха-ха, пошутил. Голубые тоже люди. И черные, и желтые, и фиолетовые — все мы люди. Дети Земли. Дети Вселенной. Брателло, надо, чтобы все были мартокотами, и тогда воцарится мир и любовь.

Я нажал на кнопку и наступил на горло песне Куляба Мамазова.

— Тоже мне, миротворец.

— По-моему, хорошо сказал, — обиженно передернула плечами Клара. — Вот ты не мартокот.

— Я терминатор.

— Что ты раскипятился?.. Ты на работу?

— Нет, по кабакам.

— Дорогой, тебе как воздух нужна машина. Все порядочные люди имеют машины.

— На какие деньжищи ? На зеленую сотню в месяц ?

— Ты же в милиции работаешь. Деньги в наше время не проблема. Можно занять. Так, чтобы подольше не отдавать.

— Где такие благодетели водятся?

Клара отвела глаза. Она раздумала продолжать этот разговор.

Я поцеловал мою любимую змею и отправился на службу,

Вообще-то Клара права. Машина — вещь неплохая. Была у меня машина. Казенный «Жигуль». Я раздолбал ее при охоте на наркодельцов у Северного рынка. Их «БМВ» оказался куда крепче.

Новую дадут неизвестно когда. МУР же не РУБОП. Так что судьба моя — переполненный автобус. Девятьсот восемнадцатый номер. Его я начал терпеливо ждать, об-локотясь о газетный киоск у автобусной остановки в ста метрах от моего дома.