Валерий Горшков - Реаниматор

Тихий хотел громко, отчаянно крикнуть, но крик вдруг застрял в горле. Начальник охраны и телохранитель услышали лишь сиплый, сдавленный хрип. Мобильник выпал из левой руки Тихого, ударился о носок лакированного ботинка, тлеющий табак рассыпался по коврику.

«Ягуар» резко вильнул, сбрасывая скорость, и молниеносно приткнулся у бордюра, прямо на оживленном перекрестке. Виталий выскочил из-за руля и, рванув на себя заднюю дверцу, во второй раз за последние четверть часа бросился к застывшему со стеклянными, вылезающими из орбит глазами Тихому.

— Папа! Держись, папа!

Но телохранитель ошибался, полагая, что новое страшное известие окончательно доконает престарелого авторитета. Тихий уже взял себя в руки и крепко, до хруста сдавил тонкими пальцами сотовый телефон.

— Убей их всех, Паша, — чужим голосом приказал он Клычкову. — Я хочу видеть в завтрашних теленовостях истекающие кровью трупы. — Ударом кулака патриарх оттолкнул Виталия. — К утру мне нужны трупы Быка и Саньки! Все!

— Степаныч, — застыл на асфальте бодигард.

— За баранку, живо!

Через пять секунд лимузин непрерывно сигналя помчался к обстрелянному дому Олега Степановича Белова.

Мысли Тихого, лихорадочные, хаотические, путаные, буквально разрывались между тремя направлениями: грядущей войной с группировкой Мальцева, раненой Анастасией и побегом Алены.

Только бы с ней ничего не случилось! Она же совсем не знает Питер. В этом целиком виноват только он, и больше никто! Господи, только бы обошлось без приключений, только бы дочурка вернулась в Озерки целой и невредимой! А он — он обязательно исправится! Неразумный отец понял свою главную ошибку, осознал бесполезность ежеминутной опеки и готов кардинально изменить свое отношение к безопасности Алены и тихо спивающейся Анастасии. Разве этого он хотел?! Нет!

— Для кого я стараюсь, ради кого я все это делаю? — чуть слышно проскрипел Степаныч, тупо глядя через пуленепробиваемое темное стекло на проносящиеся мимо дома, деревья, автомобили. — Для себя? Мне ничего не надо. Ничего. Без Алены и Насти я — пустое место. Если их не станет, мне незачем больше жить...

Уронив лицо на ладони, патриарх питерского преступного мира Тихий вдруг неожиданно для самого себя заплакал. Авторитет вдруг понял, что он остался совершенно один. Жена и дочь отвергли его. Вокруг ежедневно суетится, заискивает, мелькает множество чужих людей, которым он дает возможность заработать на кусок хлеба с маслом, с которыми ему приходится встречаться, договариваться, «перетирать» и «разводить», но по-настоящему он никому не нужен. Даже самым близким.

Наконец старик угомонился, вытер лицо извлеченным из нагрудного кармана карденовского пиджака шелковым платком, поймал в зеркале неестественно равнодушный взгляд Виталия и зло, вполголоса процедил:

— Ты ничего не видел. Узнаю, что проболтался, — кончу.

Виталий промолчал, едва заметно опустив веки. Телохранитель авторитета знал, что умеет хранить чужие секреты.

Алене повезло! Одно из двух окон дамской туалетной комнаты на «ЛЕНЭКСПО» располагалось в левой угловой кабинке и закрывалось изнутри на обычный шпингалет. Для того чтобы вылезти наружу, спрыгнуть на траву, прошмыгнуть вдоль забора и оказаться возле центрального входа, девушке понадобилась всего пара минут. Тимур, поджидавший ее у двери в туалет, не скоро поймет, что его оставили с носом.

Алене было совсем не жаль охранника, хотя она и представляла себе, какую выволочку устроит ему рассерженный отец, узнав о побеге дочери. Так ему и надо, хвосту проклятому! А пока побег не обнаружен, нужно как можно скорее затеряться в лабиринте огромного города.

У входа в выставочный комплекс стояло несколько желтых такси, и Алена, недолго думая, села в головную «Волгу», рядом с водителем. Таксист, молодой светловолосый парень лет двадцати пяти, с интересом оглядел ее с ног до головы, сально улыбнулся и повернул ключ в замке зажигания.

— Куда едем, красавица?

Алена быстро достала из сумочки электронный блокнот и пластиковой палочкой-ручкой чирканула на его экране всего три слова: «Пожалуйста, в центр», а затем показала их удивленно приподнявшему брови таксисту. Парень бегло взглянул на чудо японской карманной электроники, затем перевел взгляд на сидевшую рядом шикарную, окутанную ароматом французских духов девушку в стильном брючном костюме и плавно отъехал от стоянки.

— Голос, что ли, сорвала? — с крестьянской простотой почти сразу спросил таксист у Алены, тихо балдея от ударившего в голову нежного букета «Дюны». — Или простудилась?