Валерий Горшков - Реаниматор

— Снимай тачку, Толик! Уходит! — визгливо орет опомнившийся, оттесненный на второй план следователь.

Наконец-то оператору удается через второй оконный проем поймать в кадр и заснять отъехавший от дома грузовик с контейнером, заполненным какими-то черными пухлыми мешками, в котором находится сиганувший головой вниз с третьего этажа Алексей Гольцов. Самого зэка, в его робе и телогрейке, на фоне мешков почти не видно. Грузовик, не снижая набранной скорости, с грохотом сворачивает за угол, попутно сталкиваясь с оказавшимся на пути белым «жигулем». От удара легковушка крутится волчком, выскакивает на тротуар и таранит стеклянную витрину магазина. Слышен приглушенный расстоянием звон осколков, вой сработавшей сигнализации и совсем близкий, похожий на звериный рык голос Томанцева:

— Кажется, я его предпоследним достал... Точно. Он, сука, как раз оглянулся, вот и получил, прямо в лобешник!

— Уверен? — опуская автомат, со вздохом облегчения спрашивает милиционер в камуфляже.

— Да. Без базаров.

Камера плавно поворачивается и запечатлевает напряженное, с застывшей на губах зловещей полуулыбкой лицо старшего опера...

Подполковник Саенко взял со стола пульт и выключил запись. Сел в кресло, нахмурился, закурил очередную сигарету, обвел мрачным взглядом всех присутствующих и сказал:

— Вот такой у них, мужики, со сто шестидесятым вышел следственный эксперимент. Прямо хоть в кино вставляй. Признание в убийстве депутата, замурованный камин, труба эта долбаная для сброса мусора, грузовик внизу... Козлы... Это же надо — так облажаться!

Начальник тюрьмы особого назначения, не сдерживая более раздражения, ударил ладонью по столу, отчего на пол посыпались какие-то папки. Кажется, с личными делами осужденных...

— Так этот, в замше, его точно застрелил? — спросил сидящий рядом со мной долговязый, вечно пахнущий чесноком старлей Литвинов.

— Неизвестно, — буркнул, шумно выдыхая дым, Саенко. — Ни этого Реаниматора, ни грузовик, на котором он скрылся, насколько мне известно, питерские сыскари до сих пор не нашли... Но что самое удивительное, так это то, что в камине, когда его все-таки додумались раздолбать до конца, действительно оказался труп того самого депутата!

— Краси-иво задумано! — восхищенно протянул заместитель начальника тюрьмы майор Авдеев. — Тут целая команда работала! И для кого все это делалось, спрашивается? Для какого-то братка?! Дурдом...

— Не о том говорите, Валентин Данилович, — жестко перебил, зыркнув на заместителя исподлобья, подполковник. — Не о том... — Саенко медленно обвел всех своих подчиненных тяжелым испытующим взглядом, игнорировав, умышленно или случайно, только меня одного. — В чем вся соль, не понимаете?! Ну! Хоть кто-нибудь мне скажет? Или я один такой умный, что сразу догадался?!

В кабинете вновь воцарилась тишина. Все морщили лбы и скрипели мозгами, но продолжали хранить гробовое молчание.

От повисшего коромыслом дыма у меня уже вовсю щипало глаза и першило в горле.

Саенко осуждающе цокнул щекой и, впервые за время общего экстренного сбора пристально взглянув на меня, сказал:

— Сдается мне, депутата завалил кто-то другой. И признание сто шестидесятого в старом убийстве изначально было направлено на побег. Стен тюрьмы он, понятное дело, не покидал. Значит, кто-то, имея возможность общаться и с ним, и с его питерскими корешами, передал Гольцову подробный план детально спланированной на воле операции по его освобождению. Скорее всего — письменный, чтобы можно было как следует его изучить и запомнить. Если мне не изменяет память, единственный из всех нас, кто в последнее время побывал в городе на Неве, это вы, батюшка... Старший прапорщик Каретников не в счет, он в камеру сто шестидесятого не заходил после своего возвращения из Питера. Что скажете в свое оправдание, отец Павел?

— Ничего, — спокойно ответил я.

— Это почему же?! Вы не согласны с моей версией?!

— Не согласен, — собрав всю волю в кулак, отверг я обвинение. — На мой взгляд, два года назад Гольцов действительно убил этого депутата по заказу своего покойного босса и признался в убийстве только потому, что ему, по его же словам, захотелось использовать свой единственный шанс вновь оказаться за пределами этого острова, пусть и в наручниках. Совершить такое путешествие, согласитесь, удается далеко не каждому из местных обитателей... Что же касается плана побега... Как вы наверняка убедились сами, он весьма простой, незатейливый и необычайно рискованный. И, скорее всего, закончился для Гольцова пулей в лоб. Вы все слышали, с какой уверенностью говорил о своем точном попадании тот майор...