Михаил Нестеров - Возмездие - никогда не поздно

Янов встречал гостя на площадке.

— Жена должна приехать с минуты на минуту, — словно посетовал он.

— Меня вы не ждали?

— Ладно, не цепляйся к словам. Проходи.

Они обменялись рукопожатиями. Янов усадил гостя за стол.

— Чаю?

— Выпил бы кофе.

Едва хозяин вышел из зала, Кравец встал и открыл дверь в спальню. Времени на обыск у него не было, так что он положился на свое чутье: несколько секунд вслушивался и принюхивался к атмосфере спальни, представляя двух пожилых людей, которые ровно в десять ложатся в кровать, гасят светильники, пультом выключают телевизор и синхронно засыпают.

Другая дверь вела в кладовку. Он заглянул и туда, обнаружив там образцовый порядок… «Соленья, варенья. Знаешь, чем угостить». Третья комната была рабочим кабинетом хозяина квартиры.

— Так ты говоришь — закрыл список? — Янов поставил на стол две красные кружки с кофе.

— Да. И еще — я хотел сказать вам спасибо.

— Вот как? За что же?

— Благодаря вам я вспомнил все. Даже как мы попрощались. «Сотрудничая с нами, — сказали вы, — ты получишь и деньги, и иммунитет от преследования».

— Ты послал меня куда подальше, — покивал Янов. — Ты остался верен банде и не принял мое предложение. Память — ты взял на вооружение ее провалы и на них построил свою игру. Ты остался один. Где тебе искать поддержки? Конечно, ты вспомнил обо мне и явился героем, забытым, законсервированным агентом ГРУ. А теперь послушай, чего ты не знал и не мог знать. Ты — ноль, пешка в моей игре. Я пометил тебя пахучим веществом, предприняв шаги к твоей вербовке. Перевел стрелки с главной фигуры на тебя, на пешку, а Жердев пропустил этот ход. Он все это время контактировал с настоящим агентом, который втерся к нему в доверие, сообщив ему о твоем контакте со мной, и эта информация не могла не подтвердиться. Мы поставили цель — доказать причастность вашей группы к убийству Джиганшина — и добились ее.

Янов взял со стола папку и повернул ее титульной стороной к Кравцу. «Без срока давности», — прочел тот. Из папки выпал какой-то листок, и он поднял его. Однажды он читал эти строки…

— Вижу, ты узнал эту бумагу. Ты нашел ее в тетради Хатунцева. Это мой агент подбросил тебе информацию на Шевкета — чтобы ты нашел и убрал его. Поэтому он не убил тебя на кладбище, когда ты любовался трупом Хэнка.

Кравец насторожился. Выхватив пистолет, он направил его на подполковника:

— Кто ваш агент? Ну!

— Обернись, и ты увидишь его.

— Только медленно, — посоветовал за спиной Игоря журналист. — Я хорошо стреляю. Старый Хэнк подтвердит это. Брось пистолет на пол!

Кравец выполнил приказ и медленно повернулся.

Он где-то видел этого человека… Да, это тот самый «безвольный» попутчик Биленкова. Не с Яновым ли он говорил по телефону? Скорее всего, так. Он спешил к нему с докладом.

Неосознанная, какая-то немотивированная злость обуяла Кравца. Он смотрел в дуло пистолета в руке журналиста, но обращался к тому, кто был у него за спиной:

— Да, это я убил Джиганшина! Я отстрелил ему руки, а потом выбил ему мозги. А эти идиоты, которых вы называете моими товарищами, смотрели на меня, как на исчадие ада! Как будто я переоценил свой вклад в команду. Я сделал выводы и стал «помягче»: не стал убивать девчонку, хотя ее глаза выпрашивали пулю. И снова не угодил Биленкову: «Почему ты не убил девчонку?» Я впал в ступор: какого черта ему еще надо? Где та середина, которой он от меня добивается? Да, я вспомнил все, только тебе, подполковник, этого не сказал.

— Да, ты искусный притворщик, только тебя это уже не спасет. Сейчас сядешь и напишешь, как ты убил Шевкета Абдулова и Виктора Биленкова.

— Да они отморозки. А что вы скажете насчет косоглазой? Стрелял в нее я, но убили ее вы.

Маевский спустил курок, не задумываясь. Кравец опустил голову, как будто разглядывал входное отверстие на груди, а потом рухнул на пол. Андрей смотрел на последнего негодяя. Тот был мертв, гарантированно мертв, но, кажется, он вот-вот воскреснет…

К реальности его вернул голос Янова: — Уходи, Андрей, быстро! Обо мне не беспокойся — у меня есть что сказать следователям. — Он взял из рук журналиста пистолет и, сняв трубку телефона и набрав «02», снова поторопил Релизера: — Уходи. Сейчас твоя безопасность напрямую зависит от доверительных отношений с Жердевым. Имени его я, конечно, не назову, а с тобой свяжусь обязательно.

Никогда еще в квартире Михаила Янова не было так людно. И эту дикую, на его взгляд, картину он назвал «Живые и мертвые». Правда, мертвый был один и лежал пока что в том положении и на том самом месте, где застигла его смерть. И в этой связи он вспомнил, что слово «релизер» толкуется, например, как «освободитель», а английское выражение Death the Releaser переводится как «смерть-избавительница»… Следственные действия продолжались уже порядка полутора часов, а старший оперативной группы — грузный майор с тонкой полоской усов — только сейчас предоставил Янову «расширенный формат объяснения», короткие ответы он уже давал.