Михаил Нестеров - Возмездие - никогда не поздно

— Или хорошо предохранялся.

— Но потерял бдительность с японкой. Она японка, ты сказал?

— Может, китаянка. Для меня азиаты все на одно лицо.

— На что она рассчитывает? Абакумов — «невъездной», но у него есть бабки. Свяжется с кем надо, и в России ей башку отшибут.

— Это не наше дело.

— Ты верно заметил — не наше. Но представь, что мы выкрали ребенка и передали ей. Думаю, далеко она не уедет. На нее надавят, она укажет на нас. Киднеппинг, он и в Африке киднеппинг.

— Что ты предлагаешь?

— Развести косоглазую на бабки. За ней нет ни одного солидного человека, иначе она не обратилась бы к нам. В общем, развести ее — это первый вариант, второй — выполнить только часть работы, но — честно.

— Как это? — не понял Лебедев.

— По прейскуранту. Как адвокаты: почасовая оплата. Предъявим ей объем проделанной работы, включая сбор информации и съемку объекта — днем и при луне, получим деньги, потянем время, сделаем что-то еще, потом откажемся. Небольшие деньги, но на дороге они не валяются. Не знаю, как ты, а на территории Абакумова моей ноги не будет.

— Это вариант.

Михаил Янов набрал номер телефона. Поздоровавшись с абонентом и назвав его по имени-отчеству — Александром Александровичем, попросил его о встрече.

— Приезжай ко мне на дачу, — дал согласие его собеседник.

Они встретились через сорок минут — экс-разведчик и практикующий психиатр. Хозяин, одетый в рубашку навыпуск, встречал гостя на пороге коттеджа, облицованного ракушечником, с многогранным застекленным эркером, за которым угадывался просторный кабинет.

Янов с порога попросил Шаповалова обойтись без специальных терминов, что усложнило бы восприятие. Тот охотно согласился. Проводив гостя в свой кабинет, он сел на кожаный диван, предложил Янову место напротив и начал, забросив ногу на ногу:

— Слушаю тебя.

Михаил Николаевич с минуту настраивался, вернее, привыкал к обстановке. Дом подвергся перепланировке. Рабочий кабинет раньше находился в другом крыле, а здесь была библиотека с роскошным бильярдным столом.

— Много лет тому назад я сделал одному человеку предложение.

— Женщина?

— Мужчина.

— Ты обратился по адресу. — Александр Александрович поднял руки, давая понять, что с шутками покончено, и попробовал угадать: — Речь идет о вербовке?

— Да.

— Иностранного гражданина?

— Нет. Иностранцами занимались другие мои товарищи по Управлению. Я считал этого человека…

— Пожалуйста, как-нибудь назови его, — попросил Шаповалов.

— Игорь.

— Продолжай.

— Какое-то время я считал Игоря погибшим. Но, не имея тому доказательств, не мог закрыть этот вопрос. Следственные действия привели меня в больницу, точнее, в Клинику медицинского института. Игорь попал на больничную койку с открытым ранением головы и потерей памяти.

— Ты разговаривал с его лечащим врачом?

— Нет.

— Почему?

— Интересоваться такой личностью, как Игорь, было очень рискованно или по меньшей мере неразумно. Он причастен к ряду громких заказных убийств. — Янов решил приоткрыть завесу правды. — Убийство одного «мятежного» генерала — работа группировки, в которой он состоял. Заподозрив его в связи с ГРУ, его решили убрать. Но он выжил. Так вот, оперуполномоченный из моего отдела сделал копию истории болезни Игоря.

— Под покровом ночи, прокравшись в ординаторскую?

— Так и было.

— Ну что же, выкладывай. Я-то думал, что у тебя в портфеле коньяк или водка, — то ли в шутку, то ли всерьез попенял гостю Александр Александрович.

— Так и есть. — Янов выставил на журнальный столик бутылку грузинского «Асканели», гроздь винограда, передал старому товарищу тощую старомодную папку, и тот углубился в чтение. Впрочем, «углубился» — это сильно сказано, мысленно поправился Михаил Николаевич. Психиатр пробегал глазами листы, исписанные мелким неразборчивым почерком, разом вникая в смысл целой строки или абзаца. Он походил на историка, читающего манускрипт.

Наконец Шаповалов отложил копию истории болезни и, разлив коньяк, пригубил свою рюмку. И только после этого возобновил разговор, опуская специальные термины или, лучше сказать, переводя их в доступный пониманию язык.

— Случай с Игорем — не единичный. Пациенты с таким поражением мозга и трансформацией памяти, как правило, восстанавливают в памяти события поэтапно, и тому могут способствовать мощные импульсы схожих переживаний.

— Приведи пример, чтобы я понял.