Валерий Горшков - Дискета мертвого генерала

– Понял, выполняю, – я кивнул, проводил Персикова взглядом, быстро отпер ключом входную дверь и прошел в свою комнату, одновременно обнаружив сорванную нитку в правом верхнем углу двери. У меня, несомненно, побывали гости.

Только те ли это гости, которых я ждал? Для осуществления контроля над комнатой начальника охраны, тем более пустой, не обязательно входить внутрь. Вполне достаточно дежурному оператору на центральном пульте слежения включить изображение на мониторе, передаваемое встроенной над дверью с внутренней стороны вращающейся камерой, как можно, не сходя с места, подсматривать за кем угодно, кто в данный момент находился на базе. Исключение составлял лишь бункер. В остальном же девяносто четыре процента помещений контролировались таким же образом, и мои «владения» не были исключением.

Но на практике возможность слежения за комнатами руководящего состава практически не использовалась. По крайней мере, открыто.

Но я, безусловно, ждал гостей. Ими должны были быть техники, подключающие к моему видеомагнитофону троекратно запутанный в схеме кабель, ведущий от камеры в одной из комнат бункера непосредственно к моему портативному, с восьмимиллиметровой пленкой аппарату, и никуда больше, в том числе и на центральный пульт.

И если все так, как я задумал, то он должен быть на месте… Ну, «стукачи», берегитесь!

Я нагнулся, внимательно осмотрел заднюю сторону телевизора, но не нашел там ничего нового. Та же картина предстала моему взгляду и при осмотре видеомагнитофона. И, только «пройдя по кабелю», я обнаружил подсоединенные к нему возле самой двери, под плинтусами, яркокрасные проводки. Техники не стали городить огород, безусловно, зная о наличии в каждом приличном телевизоре – а у меня в комнате стоял четырнадцатидюймовый «Сони» – тюнера входящих программ. Через один кабель можно без проблем смотреть несколько сотен программ. Главное – правильно подключить. Но в мастерстве работавших на базе техников я не сомневался.

Тем более у них никогда не вызовет подозрений прямой кабель, ведущий в комнату начальника охраны, а не к центральному пульту, как делалось обычно Как раз то, что мне и нужно!

Я быстро переоделся в черную робу и сразу же направился в помещение центрального пульта видеонаблюдения. Там дежурил хорошо мне знакомый боевик Валентин, в пору своей молодости успевший получить радиотехническое образование.

Когда рядом появился я, он с плохо скрываемым удовольствием смотрел голливудский боевик по одному из главных мониторов. Остальные, тоже подключенные, показывали привычную картину нескольких, самых важных и требующих, согласно инструкции внутренней службы охраны, постоянного контроля помещений. Здесь были две «картинки» туннеля, оружейный склад, склад «особых грузов», сразу три помещения лаборатории психотропных разработок, несколько основных коридоров и запасной, расположенный на самом верхнем уровне базы выход из этого подземного монстра. Остальные несколько десятков камер тоже работали двадцать четыре часа в сутки, но не были постоянно подключены к мониторам на центральном пульте, а по мере либо необходимости, либо согласно графику планового включения выбирались самим дежурным. К таким камерам относилась и та, что была установлена в моей комнате. Но не она сейчас интересовала меня.

– Привет, мужик, – безэмоционально буркнул я и подошел к Валентину.

Он сразу же торопливо выключил американский боевик и обратно вернул на экран монитора изображение одного из помещений, должное быть постоянно воспроизведенным. Он знал, что нарушил распорядок несения службы и сейчас, глядя на появившегося рядом и изловившего его «с поличным» начальника охраны, ждал неминуемого наказания. Я же специально выдержал пятисекундную паузу, посмотрел на дежурного, затем перевел взгляд на монитор, затем – снова взглянул на Валентина и неодобрительно скривил губы.

На лице боевика без труда читалось смятение.

Дело в том, что в зависимости от тяжести проступка любой из боевиков, за исключением лишь меня, мог быть наказан либо денежным штрафом, либо – карцером. А так как дежурство на пульте видеонаблюдения считалось одним из самых ответственных, то Валентину, вздумай я на него «капнуть», грозило и то, и другое. Он с надеждой смотрел на меня, и глаза его совсем не сочетались с небритой рожей одного из самых отъявленных головорезов во всем подразделении охраны. Он, несомненно, в душе уже смирился с неминуемой потерей двадцати пяти процентов месячного содержания и двумя сутками в сыром и темном карцере на одной воде. Но я решил, что еще один, в будущем смотрящий волком на «злого» командира охранник мне совершенно не нужен.