Валерий Горшков - Двойник

— Наркотики есть? Морфий?

— Что?! — Лицо молодого врача удивленно-настороженно вытянулось.

— Любое обезболивающее, чтобы хватило на несколько часов, — нервно дернув щекой, уточнил Ворон. — Сейчас ты сделаешь мне укол, а потом я немедленно выписываюсь и уезжаю. У меня слишком много дел, чтобы прохлаждаться здесь у вас еще две недели…

— Но вам пока нельзя даже вставать, не то что выписываться! — ошалело воскликнул парень, пятясь назад в коридор. — Я сейчас же позову заведующего отделением, пусть он с вами разбирается!

— Стоять! резко бросил Ворон, испепеляя врача пронзительным взглядом. — Мент, который был здесь час назад, сказал, что я могу быть свободен в любое время. Так вот, это время пришло! Я хочу, чтобы ты принес сюда ампулу обезболивающего, при мне набрал ее в шприц и сделал укол. Потом мы вместе дойдем до телефона, и я вызову такси… Если не сделаешь все в точности так, как я сейчас сказал, то клянусь-свой следующий день рождения ты встретишь в инвалидной коляске! Вопросы есть?!

— Не… нет, — покачал головой ошарашенный таким напором парень и неопределенно пожал плечами. — Как скажете… Только я в любом случае должен предупредить…

— Если сделаешь все правильно, сегодня же получишь от моего человека сотню баксов, — перебил его Ворон. — А вздумаешь дурить — пеняй на себя!.. Давай, шевелись!

Не закрывая за собой дверь палаты, врач бросился прочь по коридору.

Ворон взял с прикроватного столика лежащую на нем визитную карточку капитана Логинова, в течение двух секунд запоминал номера всех его телефонов, а потом скомкал кусочек плотной бумаги в кулаке и бросил его в кучку ароматно пахнущих шкурок от апельсинов и бананов. Его память работала, как хорошо отлаженный компьютер. Теперь он сможет вспомнить и назвать любой из номеров, даже если его разбудят среди ночи.

Молодой врач появился в палате уже через пару минут и действительно принес с собой пузырек со спиртом, вату и ампулу со шприцем. Вопросительно уставился на сидящего на кровати странного пациента.

Ворон молча протянул руку, взял принесенную врачом ампулу и внимательно прочел синюю надпись на стекле. Кивнув, вернул промедол назад и стал наблюдать, как доктор торопливо щелкает по кончику ампулы указательным пальцем, царапает по стеклу острой металлической полоской, обламывает кончик, вставляет в одноразовый шприц иглу и набирает в прозрачный цилиндрик сильнодействующее обезболивающее.

Часа на два-три этой дряни хватит с гарантией, а большего пока не надо…

Смоченная спиртом вата влажно прошлась по коже. Тонкая блестящая игла мягко вошла в расслабленную, слегка вздрогнувшую от укола плечевую мышцу.

Закончив инъекцию, доктор вытащил иглу и, повинуясь молчаливому жесту Ворона, медленно и осторожно поднявшегося на ноги, подставил ему свое плечо.

Опершись на него, Сергей в последний раз оглядел реанимационную палату, в которой провел целую неделю, и, слегка поддерживаемый врачом, вышел в коридор.

С каждым новым шагом он чувствовал себя все увереннее. Боли практически не было — только неприятные ощущения в виде небольшого головокружения и вялости застоявшихся от долгой неподвижности мышц.

Покинув особый блок, врач и пациент медленно передвигались под любопытными взглядами попадавшихся навстречу сестричек и больных в синих байковых пижамах.

Миновав не особенно длинный коридор, они вошли в комнату дежурного, где на обшарпанном коричневом столе, рядом с полной вымазанных помадой окурков пепельницей и толстыми папками рентгеновских снимков находился допотопный телефонный аппарат, в двух местах треснутый и заклеенный прозрачным скотчем.

— Сходи пока, прогуляйся, — бросил через плечо Ворон, снимая трубку. — И ворота закрой, дует!

Он подождал, пока захлопнется дверь с матовым стеклом, накрутил знакомый номер и, дождавшись соединения, сказал:

— Здравствуй, Али. Все вопросы потом, сейчас мне нужно от тебя вот что…

Спустя полчаса черная «Волга» с областными номерами, за рулем которой сидел смуглокожий темноволосый мужчина в кожаной куртке и солнечных очках, проехала главные ворота Озерковой больницы, промчалась по липовой аллее, свернула направо и остановилась возле дверей двухэтажного желтого корпуса. Из них в белой, вылинялой и пропахшей потом пижаме медленно вышел слегка придерживающийся за стенку Ворон, огляделся по сторонам, открыл заднюю дверцу и тяжело повалился на мягкое велюровое сиденье.