Константин Костин - 402 метра

— Уж постарайся.

Сжав в кулаке листок, я пулей вылетел из серого здания отделения милиции. Приятно, чертовски приятно, что среди этих сволочей попадаются нормальные люди. Ну, почти нормальные, нормальные настолько, насколько это вообще возможно при такой профессии. А кого, вообще можно назвать нормальным? Меня? Андрея? Пчелкина? У каждого свои тараканы в голове, и избавиться от них невозможно. А, главное — зачем? Зачем лишать человека его индивидуальности? Зачем копаться в чужой голове, когда и в своей-то достаточно сложно разобраться.

Несмотря на поздний час, на улице стояла страшная жара. И духота. Порыскав глазами по сторонам, но так и не обнаружив свою малышку, я подбросил брелок сигнализации, поймал его и утопил кнопку. Щелчок электрозамков раздался из-за спины. Моя радость стояла в тени здания, куда не проникал свет фонарей. С уникальным антибликовым покрытием в виде слоя пыли в палец толщиной она оставалась абсолютно незаметной для случайного взгляда.

Прыгнув в спортивный ковш, рыкнув прямотоком так, что зазвенели стекла, я подкатил к шлагбауму на выезде из двора РУВД. Серые "червноцы" с голубыми полосами, запаркованные у кирпичного забора, посерели еще больше, мучаясь в молчаливой и бессильной зависти. Им никогда не стать совершенством, так же, как и мне не суждено стать вторым. Только первым. Первым среди лучших — среди равных.

Дежурный, посовещавшись с рацией, включил мотор, поднявший шлагбаум на достаточную высоту. Жаль, из-за темных стекол он не видел жеста благодарности в виде "одноухого зайца". Шкрябнув днищем другого мусора, вечно лежащего асфальте, моя прелесть покинула место вынужденной посадки. Мне кажется, или воздух действительно стал более свежим? Как бы дождя не было…

Впрочем, не мешало бы охладить воздух, зыбкой рябью поднимающийся от остывающего асфальта. На такой жаре от наддува, даже с интеркулером и закисью, проку немного. Господи, как легко с машинами, и как тяжело с людьми! Поведение первых легко предсказать, вспомнив азы физики. Все четко, вся ясно и понятно. Чем выше температура воздуха — тем труднее его сжимать, и наоборот. Физика — это сила, черт побери. Поведение человека, порой, предсказать совершенно невозможно. Человек — на редкость сложное существо, не подчиняющееся законам психологии, морали или, даже природы. Да какого черта! Физику — и ту человек придумал, чтобы искать способы обойти ее, обмануть, повернуть в другую сторону. Короче говоря — создавать проблемы чтобы решать их, и говорить, зачастую — только самому себе: "Блин, какой же я умный парень, оказывается! Все, пацаны, давайте Нобелевскую премию". Идиотизм.

Но даже на таком фоне есть человек, поведение которого предсказать еще более сложно. Казалось бы, сложней не бывает? А на самом деле бывает все. И даже больше. Этот человек — Татьяна, моя Таня. Да, ладно, хватит о грустном.

Портье отеля "Victoria" долго не хотел пропускать меня, но купюра в сто евро быстро убедила его в необходимости моего визита. Сто евро — небольшая плата за счастье. По мере того, как я приближался к Таниному номеру, сердце в груди стучало все чаще и громче. Три года, долгих три года я не видел мою радость… когда сидишь в министерском кресле, три года — что мгновение. Но три года разлуки с любимым человеком кажутся вечностью.

Занеся кулак над дверью с цифрами "212" я нерешительно замер. Что я скажу ей? Как она встретит меня? Как глупо! Чувствую себя маленьким мальчишкой! Отбросив все сомнения, я опустил кулак на фанеру. Три раза. Ответом была тишина. Да немудрено! В половине третьего ночи нормальные люди, поди, спят. Я ударил еще раз. Молчание. Тяжело вздохнув, уже собравшись уходить, я… нет, не услышал — точно. Из-за двери по-прежнему не доносилось ни звука. Я просто почувствовал: мое сердце проснулось.

— Таня? — произнес я в полголоса.

— Кто там? — сонно осведомилась девушка.

— Таня, это я!

От нахлынувших чувств я едва не сорвался на крик.

— Кто — я?

— Черт! Саша, кто еще?

— Какой еще Саша?

Теперь голос звучал за самой дверью. Столько ожидания, и вот, когда нас разделяет не более десяти сантиметров, мешается проклятый кусок фанеры и опилок. Дверь тихонько скрипнула — Таня прижалась к ней с той стороны.

— Зачем ты пришел? — устало спросила девушка. — Или для чего?

— А ты зачем приехала? Может, не будем через дверь разговаривать?

Пискнул электронный замок и дверь распахнулась. Сердце стукнуло в последний раз и замерло. На время я даже забыл, что человеку необходимо дышать. Александрова, зябко кутаясь в одеяло, смотрела на меня безо всякой радости. А она совершенно не изменилась! Все тот же блеск в глазах, тот же маленький носик, те же очаровательные губки.