Константин Костин - 402 метра

— С тобой, что ли? — усмехнулся я.

— А что такого? — хмуро свел брови гонщик. — Боишься?

— Давай, — махнул я. — Во что?

— В очко? Годится?

Предупредительный Сергей достал из внутреннего кармана пиджака колоду карт и вложил ее в руку слепого. Тот взвесил стопку и протянул ее в мою сторону.

— Сдавай.

Перетасовав колоду, я положил две карты рубашкой вверх на стол перед Евгением, и одну, червонную даму, перед собой. Поводырь хотел посмотреть сдачу, но байкер поспешно накрыл карты рукой.

— Еще.

— Уверен? — осведомился я.

— Конечно, я уверен. Еще.

Карта, прокатившись по лакированной столешнице, замерла рядом с двумя своими сестрами. Федоров поспешно сложил их стопочкой и прижал пятерней к столу.

— Ммм… еще, — пожевав губы изрек он.

— Евгений Андреевич… — начал Сергей, положив руку на плечо босса.

— Тихо, — расер повел плечом, сбрасывая руку водителя. — Еще.

Четвертая карта повторила путь предыдущей, скрывшись под ладонью байкера.

— Себе, — произнес гонщик.

Глубоко вздохнув, я взял карту из колоды. Четверка. Итого — четырнадцать. Что там, интересно знать, у Евгения? Он даже не посмотрел! Нет, именно это и не удивительно, но, хотя бы Сергей мог сказать шефу, что у него за карты. А, вообще, от этого парня можно ожидать всего чего угодно. Даже того, что у него там, в четырех картах, набралось ровно двадцать одно. Тогда тянуть дальше не имеет смысла. Хотя… хотя там может быть и меньше. Но может быть и больше. К черту.

Я осторожно потянул верхнюю карту. Здесь окажется семерка, семерка, семерка… перевернув пластиковый прямоугольник, я увидел нагло улыбающуюся, прищурив один глаз, пиковую даму. Двадцать четыре.

— Ну? — нетерпеливо осведомился Евгений.

— Баранки гну, — буркнул я. — Что там у тебя?

— Я-то откуда знаю? Я слепой, помнишь? Сам скажи.

Дрожащей рукой я перевернул первую карту. Хотя на кону ничего не стояло, эта победа была для меня не менее важна, чем предыдущая. Я живу для победы, и не обязательно за рулем. Я — лучший, я должен быть лучшим…

Пятерка. Начало многообещающее. Я перевернул вторую карту. Пятерка. Шансы у байкера довольно неплохие. Третья карта. Десятка! Итого — двадцать. Приготовившись к невероятному, к тому, что четвертая карта — туз, я перевернул и ее. Валет! Итого — тридцать!

— Сколько? — поинтересовался Федоров.

— Тридцать, — ответил я.

— Вот шляпа! А у тебя?

— Э-э… двадцать…

Сергей вежливо кашлянул.

— …четыре, — закончил я. — Двадцать четыре.

— Что за жизнь? — Евгений хлопнул себя по коленке. — Каждый так и норовит слепого обуть. Ладно, я не злопамятный. Хочешь, анекдот расскажу?

— Давай, — тезка, уставший от ходьбы, рухнул на диван. — Трави свою байку.

— Да, тебе тоже интересно будет, — кивнул байкер. — В общем, встречаются два депутата, и один говорит другому: "У меня для тебя две новости: хорошая и плохая. С какой начать?". "Давай, — говорит второй, — с плохой". "Знаешь, — отвечает первый, — мы с тобой такие занятые люди, все время в Думе проводим, с женами не спим… короче, они лесбиянками стали". "Дела, а какая хорошая?". "Ты мне тоже нравишься".

— Хм, смешно, — усмехнулся Пчелкин, имея в виду, скорее не смысл анекдота, а сам анекдотом.

— А я потом посмеюсь, — зевнул я. — Не против?

— Обязательно, — рассмеялся слепой. — Обязательно посмеешься.

Глупый, старый, бородатый анекдот. К чему Евгений его рассказал? Я успел достаточно хорошо узнать этого человека, чтобы понимать, что он никогда и ничего не делает просто так. В каждом его жесте, каждом движении, каждой мысли был заложен строго определенный, нередко понятный только ему, смысл. Иначе и быть не могло. Слепой с рождения, этот парень привык все досконально просчитывать. В противном случае таких высот Федоров никогда бы не достиг, и клеил бы сейчас коробочки в каком-нибудь обществе для слепых, а не сидел передо мной, одетый в шмотки от Gucci.

— Сан Саныч, — в кабинет, еле приоткрыв дверь, просунув голову в щель, заглянул охранник. Один из тех, кто не уследил за джипом Пчелкина. — Все уже в сборе.

— Уже идем, — произнес я. — Уже идем.

— Сан Саныч, — охранник набрался смелости, и, боязливо теча по стенке, проник в кабинет. — Я не знаю, может это и не важно… пацаны просили вам не говорить…

— Чего еще? — недовольно буркнул Саша.

— Электрик сегодня проходил… — продолжил секьюрити. — Сказал, хозяин вызывал свет в кабинете починить…

— И что? — насторожился я.

— Ну, мы его пропустили…