Андрей Измайлов - Белый ферзь

Собственно, Зубарев и пришел распить с учителем бутылочку и просто пообщаться… Вот только байка про столичного капитана-Мавродия очередной раз проявила комплекс: мы, конечно, питерские, «чернокостные», где уж нам уж до Москвы, однако и у нас найдется чем пронять заоблачных столичных, ага!.. О-о! Разумеется, это ни в коей мере не касается ЮК из Москвы! Андрюша Зубарев из Питера никогда бы не посмел ни намеком! Он просто балагурил о том о сём. Будет рад, если хоть немножко развлек учителя.

Еще по стопарику?

Еще по стопарику. Пока «Стрела» не отошла от перрона.

— А что, в Каир теперь «Стрелой» можно добраться?

— До Москвы. А там — самолет.

— Предупредил бы чуть раньше. Я бы тебя на машине до Москвы подкинул.

— Уже отбываешь, Юрий Дмич? Сегодня?

— Да как-то пора. Не сегодня, но завтра. С утра, вероятней всего. Чтобы часам К пяти-шести еще засветло быть. Все же ночная трасса утомляет.

— Ха! К пяти-шести! Я уже к тому времени в самолете сидеть буду!

— Ну, поздравляю.

— С чем?

— Каир… Смена обстановки.

— Жарища, Юрий Дмич! И духотища. Круче, чем в Афгане. Представляешь, город — четырнадцать миллионов населения, все — арабы. Никаких правил дорожного движения и отсутствие запрета на подачу звуковых сигналов! Это значит четыре бессонные ночи. Я лучше в город мертвых там уйду, отыщу норку, прикорну. И дешевле! А то эти арабы с белых людей дерут нещадно!

— Город мертвых?

— А! Окраина Каира. Кладбище. А они как хоронят? Норку на склоне горы выроют, жмурика туда затолкают и просто камнем задвигают. А жить-то негде. И бомжи местные туда наладились — камень сдвинут, жмурика вышвырнут, сами квартирку занимают. Родственники покойника претензий не предъявляют — кладбище древнее, трупики давным-давно высохли… Ну и в этом городе мертвых сейчас три миллиона жителей. Каково?

В общем, беседа всё больше, чем дальше, приобретала отвлеченный необязательный характер.

И когда Зубареву приспело на поезд, почти напрочь выветрилось из головы: а чего приходил-то?

Как-так — чего! Повидаться. Когда еще получится!

Жаль, приняли «Кизляра», а то бы Колчин Андрея не до Москвы, так до вокзала, не до вокзала, так до метро подвез бы. Успеваешь, Андрей? Или тебе еще за вещами?

Нет, напрямую. Все свое Зубарев носит с собой. Зубная щетка — в любом киоске, паспорт и деньги вот тут… даже со спящего их у него не снять, разве с мертвого. Остальное вот здесь! (И постучав себя пальцем в лоб, добавил по древней шутке:) В жопе!..

Удачи, Юрий Дмич!

И тебе…

…Конечно, ничегошеньки из головы не выветрилось. Зубарев пришел. И Зубарев сообщил максимум из того, что смог добыть. Добывал Зубарев из конфиденциальных источников, а не на базарной площади. Из каких именно источников, каким именно образом, — это уточнять надо ли? Моветон. Ручается ли Зубарев за достоверность сведений, накопленных у Зубарева «вот здесь, в жопе», — тоже вопрос некорректный. Так же, как некорректен встречный вопрос: а на кой тебе, Юрий Дмич, хрен все это? Они оба и не стали их задавать друг другу. Просто посидели неплохо. Зубарев учителю коньяк преподнес. Чем бы ответить?

— А, вот, Андрюша, тебе пригодится.

— Юрий Дмич! Спаси-ибо! Это ж вы где их?.. В Токио?! Это ж натуральные сёрикены!

— Вот и забирай. Будешь от претендентов на норку отмахиваться в городе мертвых…

— Спаси-ибо!..

— И тебе…

Было за что «спасибо».

Итак, личности всех четверых, лазивших в «Публичку», установлены. Агони-Бялый, Емельянов, Калошный, Погуда.

И верно проинтуичил Колчин, когда озадачил Зубарева три дня назад: «Кроме „четверки“, никто больше не участвовал в краже? Мало ли кого опергруппа взяла по делу?.. И обрабатывает, рассчитывая выпустить на процесс в нужный момент».

Есть такой. Тоболин.

Правда, не есть, а был.

Но ведь был же!

И другое предположение Колчина подтвердилось: «Вдруг некто заявил: в момент похищения был случайный свидетель или свидетельница, после чего… э-э… обездвижить и прихватить с собой, после чего дозваниваться до заказчика, испрашивая инструкций: что делать с женщиной?»

Так и было.

Ни один из граждан земли обетованной не сознается в том, что так и было.

Одно дело — кража. Гуляйте под залог!

Другое дело — убийство. Пожалте под стражу!

А им еще жить и жить… во всяком случае, им очень хочется еще жить и жить — и жить хорошо.

На смертном одре, да, вполне можно впасть в откровения. Что Тоболин и… «Женщ не я».

Не он. Однако было, было!