Иван Сербин - Проба пера

Проговорив все это, Дима прикрыл глаза, перевел дух.

— Братан, — улыбнулся уважительно Вадим, — ты сейчас о себе думай.

— Послушай, менты из местного отделения все равно ничего про Борика не скажут. Они нас по чьей-то наколке брали, никаких документов не оформляли. И еще… Вадим, кто-то из наших сливает информацию.

— Я знаю, — кивнул тот. — Абреку или Смольному, мы пока не разобрались. Чингиз со своей командой попал в засаду. Три человека всего ушло из двадцати. Остальные — по моргам лежат. Чин говорит, их ждали. Абрек знал о готовящемся нападении. Все знал, до мелочей.

— Надо выяснить, кто «поет».

— Стараемся, но пока ничего.

— Надо родителям пацанов поддержку оказать и с похоронами что-нибудь подумать.

— Хорошо.

Вадим снова улыбнулся. Гляди-ка, оголец раненый, а ведет себя точь-в-точь как «папа». Как отец.

— Слушай, Дим, я тебе хотел сказать… Насчет отца…

— Я знаю, Вадим, — спокойно ответил Дима.

— Откуда?

— Пацаны в машине звонили. Я слышал.

— Ты не волнуйся, Дим. Отдыхай спокойно. Я обо всем позабочусь. Все будет по высшему классу.

— Я не волнуюсь, Вадим, — вдруг очень жестко ответил Дима. — Я-не-волнуюсь. Я просто найду того урода, из-за которого погиб мой отец, и собственноручно вышибу ему мозги.

Сказано это было таким тоном, который Вадим изредка мог услышать от Крохи и никогда — от Димы. Мягкого, вежливого, интеллигентного Димы…

— Слушай, завтра утром ты заберешь меня из больницы.

— Не, даже не думай, — покачал головой Вадим. — Лепила сказал, тебе недели две как бревну лежать надо.

— Вадим, я не спрашиваю, что сказал врач, — сухо ответил Дима. — Я говорю тебе: завтра… точнее, уже сегодня утром, ты заберешь меня отсюда. Но врачи об этом знать не должны. Для всех — я в больнице. На мое место положишь кого-нибудь из людей Абрека, Смольного… не важно кого. Любого.

— Хорошо, как скажешь, — Вадим кивнул.

— Из отделения уберешь всех посторонних. В другие палаты, отделения, на другие этажи, куда хочешь. Заплати главврачу, медсестрам, уборщицам, всем, но к полудню все «люксовые» палаты должны быть заняты только братвой. Потом сделаешь вот что…

Дима лежал с закрытыми глазами, говорил размеренно и ровно, и Вадим вдруг понял, что этот мальчишка, когда подрастет да обтешется, станет настолько жестким, что Кроха ему позавидует. Дима апостола Павла придушит в воротах рая, лишь бы выбить свое место под солнцем. И ведь выбьет, оголец. Как пить дать.

Вадим слушал, кивал, выделяя для себя особо важные пункты.

— Слушай, Дим, я тут подумал… Может быть, твою Наталью стоит спрятать пока? Отвезти ее к Челноку. Он хавиру конкретную нашел. Никто не разнюхает.

— Не стоит. В Москве она будет в большей безопасности. Там Смольный чинить разборы не решится. Ему московская братва разом голову открутит, — ответил, подумав, Дима. — Что еще?.. Да, закажи билеты на поезд. Сорок билетов. До Екатеринбурга. Купе. Завтра с тобой свяжется человек, передаст паспортные данные. И достань новый «БМВ-750».

— Дим, да нет проблем. Только зачем тебе? — удивился Вадим.

— «БМВ» для Максима Абалова. У нас с ним договор на съемку. А в Екатеринбурге киностудия. Бывшая Свердловская. Она простаивает, значит, аренда нам обойдется дешево. Мне нужно быстро отснять материал. Ну и натура подходящая.

— Какая киностудия? — брови Вадима поползли вверх. — При чем здесь кино?

— Вадим, я — кинопродюсер. Со вчерашнего дня. Мы делаем фильм. У меня съемочная группа, — устало объяснил Дима. — Я за этих людей отвечаю.

— Пацан, — Вадим даже растерялся, — у тебя отца сегодня завалили, а ты про кино…

— И что? — Дима открыл глаза, повернул голову, посмотрел на советника. — Думаешь, если бы меня сегодня завалили, а отец остался жив, он бы все свои дела послал подальше?

— Ну-у-у… Нет, наверное, но ведь…

— Это другое дело? — закончил за него Дима. — Нет маленьких дел и больших дел, Вадим. Для каждого дело — по рангу. Для меня кино — дело большое и очень важное. Все, закрыли тему. Не надо ничего обсуждать, просто сделай то, что я тебе говорю. И оставь мне свою трубку, пожалуйста.

— Хорошо, — Вадим положил свой сотовый на тумбочку. — Но ты меня удивил, Дима. Очень удивил.

— То ли еще будет, — усмехнулся сухими губами Дима. Поморщился от боли. — Я жду машину в девять. Теперь иди. Мне нужно немного поспать.

— Пацан, ты вообще соображаешь, что делаешь? — Челнок выглядел не просто недовольным. Он выглядел взбешенным. — Я же предупреждал тебя! Мало того, что ты себя под пули подставлял, ты еще и пацанов под пули подставил.